Патологии » Игрушки

Как тать в нощи

«Оценить расстояние при слабом освещении и вертикальном падении в бурное море довольно сложно. Поэтому я решил, что пора раскрывать парашют и стал расстегивать заплечные стропы -- как раз вовремя. Почти сразу же я оказался в воде. Я оттолкнул парашют, чтобы не запутаться, и его отнесло ветром в сторону. Я боролся изо всех сил, пытаясь всплыть на поверхность. Наконец мне удалось добраться до спускового клапана, щелкнуть им, и мой спасательный жилет надулся. Потом я увидел повсюду зеленые купола парашютов других членов группы, некоторые из них еще в воздухе старались высвободиться из лямок и падали с небольшой высоты в воду...» Солдат И., вместе с Брюсом Н. и другими членами «Эскадрона В», погрузившимися в ледяные воды южной Атлантики, были защищены от обжигающего холода водонепроницаемыми костюмами, застегнутыми поверх формы, и в принципе должны были считать себя счастливчиками, так как первоначально для них планировали гораздо более «горячую» высадку...
Сперва «Эскадрон В» намеривался использовать в Тактической воздушно-десантной операции (ТВДО), и сбросить с двух выкрашенных в черный самолетов С-130 непосредственно на аэродром Стэнли, застигнув врасплох около семи тысяч окопавшихся там аргентинцев и их батальон ПВО. План, одобренный Майклом Роузом, заключался в том, чтобы пробиться с боем к штаб-квартире генерала Менендеса, захватить аргентинского командующего в плен и скрыться среди окрестных холмов на захваченных у противника машинах. САС будет удерживать Менендеса до тех пор, пока Аргентина не согласится отвести свои войска с Фолклендов, которые она оккупировала в начале апреля 1982 года.
«Наша основное беспокойство заключалось в том, чтобы не оказаться вовлеченными в затянувшуюся военную кампанию на весь сезон, -- объясняет Майкл Роуз. -- Чтобы предотвратить подобное развитие событий, САС должна была мгновенно нанести оглушающий удар, который мог бы обезглавить и деморализовать аргентинцев». С самого начала конфликта полковник Роуз находился в постоянном контакте с Маргарет Тэтчер через спутниковую связь -- напрямую с ее кабинетом на Даунинг-стрит, 10. И Роуз не хуже любого генерала знал о том состоянии, в котором находилась Маргарет Тэтчер, решившаяся начать самую крупную военную акцию Британии после второй мировой войны. САС, как всегда была готова выступить в первых рядах, и командир «Эскадрона В», майор С., предложил повести прямой рейд на Стэнли.
Этот план уже входил в фазу выполнения, когда члены «Эскадрона В» отъедались на жирных американских отбивных и накачивались виски на острове Вознесения, перевалочной базе британских войск на полпути к Фолклендам. Солдат И. вспоминает, как один из его приятелей, принимавших вместе с ним участие в операции к Принсесс Гейт, на спор выпил подожженного рому, опалил себе рот и выплюнул на стол кипящий алкоголь, который в свою очередь обжег руки Брюсу Н. «Это была атмосфера какого-то сумасшествия. Мы все попросту хотели вышибить спиртным из головы всякие мысли о своем ближайшем будущем».
«Давайте, ребята, собирайте свои манатки! Машины во дворе! Быстро грузимся и едем!» -- раздались в пять часов утра команды майора, пробудившие людей от их пропитанного алкоголем похмельного сна. Все имевшиеся в полку ленточные ручные пулеметы были розданы людям из «Эскадрона В», так что каждый второй мог во время приземления на Стэнли поливать противника смертоносным ливнем 7,62-мм пуль. Их также снабдили только что прошедшими испытания гранатами 202, и предназначенными для стрельбы из пневматических гранатометов. На лицах уже был размазан камуфляжный грим. Сасовские «Рэмбо» взобрались на грузовики, которые повезли их к открытым в днище двух С-130 воротцам. Когда коммандос были уже на борту самолета и в неверном свете раннего утра пристегивали себя к креслам, неожиданно прошел слушок о том, что их миссию «свернули».
«Вот уж спасибо штабным задницам! Могли бы и не будить, зря!» -- громко сказал тогда солдат И. А Майкл Роуз объясняет все это так: «Мы могли взять аэродром Стэнли, но потом бы оказалось, что потери велики, и игра не стоила свеч». Роуз озорно улыбается, и кажется временами, что за внешним почти детским простодушием командира САС скрывается очень и очень многое...
Майор С. был страшно расстроен решением отменить распланированную им операцию и оставался мрачен всю дорогу до южной Атлантики, где «Эскадрон В» парашютировался в воду для встречи с британским фрегатом, который должен был доставить их к месту базирования за Западными Фолклендами. И тут вдобавок ко всему корабль «Андромеда» затянул процедуру вытаскивания людей из ледяной океанской воды, и некоторым коммандос пришлось беспомощно барахтаться около часа. В тот момент, когда на борт фрегата был поднят майор С., он был уже доведен до такого бешенства, что, по его словам, «окончательно потерял чувство юмора». Схватив за грудки морского офицера, он стал угрожать оторвать ему голову, если тот не распорядится немедленно поднять всех людей на борт. Отношения их обострились до такой степени, что когда потребовалось отыскать в волнах затерявшийся тючок с необходимым оборудованием, майор общался с капитаном исключительно через посредника, поскольку говорить непосредственно друг с другом без проклятий они уже не могли.
«С. был очень заводным человеком, -- говорит один из его подчиненных по «Эскадрону В». -- Он хороший парень, но я бы не смог представить его в каком-нибудь другом качестве, нежели в САС». Командир «Эскадрона В» был прозван в полку «Доктором Си», после того как в ходе намибийской операции САС, переодевшись врачом, спасал захваченных в заложники членов семьи президента страны, которых боевики прятали в больнице.
Когда началась Фолклендская война, майор С. тут же предпринял энергичные усилия и через своих друзей в американской «Дельте» в благодарность за какие-то сделанные им одолжения, получил высокотехнологичное военное оборудование. Интендант «Дельты» был в дружбе с майором С., считая его «храбрейшим, крутейшим, умнейшим и честнейшим солдатом из всех». По сложившейся традиции крепких связей между спецсилами, замкомандующего «Дельты» и офицер связи тоже считали САС «братьями», с которыми когда-то вместе проходили отборочные испытания. Они вместе были на обедах в Белом Доме, ездили по историческим местам Америки. И «Дельта» была рада выполнить просьбу майора С. о приобретении новейшего оружия ПВО -- запускающейся с плеча теплонаводящейся ракеты «стингер», недавно поступившей на вооружение американских спецсил.
«Даже не думая никого спрашивать об этом, я просто дал ему целый комплект этих «стингеров», -- говорит интендант «Дельты», Так что «Дельта» и ухом не повела в ответ на тогдашние споры внутри администрации Рейгана между теми, кто выступал за помощь Британии, и теми, кто считал необходимым поддерживать строгий нейтралитет США и не рисковать отношениями с важным партнером в Латинской Америке.
«Как только сержант Пэдди Армстронг запаковал «стингеры», то сразу же отправился с грузом на остров Вознесения, где уже пребывал весь "Эскадрон В". Думаю, он вряд ли успел даже с женой попрощаться», -- вспоминает «дельтовец», провожавший его.
Но произошла трагедия. В турбодвигатель вертолета, на котором летел Армстронг со «стингерами» и инструкторами по их использованию, засосало морскую чайку, и машина рухнула в море. Никто не выжил. Для САС это была большая потеря -- и людей, и «ноу-хау». Говорят, весь остаток войны сасовцы в отместку отстреливали чаек... Но тем не менее некоторые сведения о «стингерах» для САС все-таки дошли, и как-то раз один сасовец навел инфракрасный тепловизионный прицел на аргентинский самолет, атакующий высадку британских сил в заливе Сан-Карлос, и «первый же выстрел «стингером», сделанный во гневе, сбил аргентинскую «Пукару»». Сам Майкл Роуз обязательно брал с собой эти ракеты, когда ездил с «Эскадроном В» или В на Маунт Кент.
С того момента как французская ракета «Экзосэ», выпущенная с аргентинского штурмовика, потопила британский миноносец «Шеффилд» в самом начале войны, угроза от этих радаронаводящихся снарядов стала весьма существенным препятствием для военных миссий британцев. Пока в заливе Сан-Карлос шла высадка основных сил, другой ракетой «Экзосэ» был потоплен вспомогательный корабль «Атлантик Конвейер», везущий тяжелые вертолеты «Чайнук». Еще пара удачных ударов по британским авианосцам или реквизированному океанскому лайнеру «Куин Элизабет II» -- и все усилия Британии могли бы оказаться тщетными...
После серии переговоров с Маргарет Тэтчер Роуз начал предпринимать усилия по предотвращению последующих ударов ракетами «Экзосэ». Такую важную операцию необходимо было обсудить и утвердить на высшем командном уровне. Один важный чиновник британского флота вспоминает, что его опытнейший пилот вместе с вертолетом «Си Кинг» был забран для проведения некоей сверхсекретной миссии за пределами зоны «изоляции», установленной британским флотом вокруг Фолклендов. «Это могло означать лишь одно -- что-то будет сделано на материковой территории Аргентины». Флотский бригадир посоветовал использовать вместо «Си Кинг» вертолет другого типа, поскольку для дальних полетов за пределами прикрытия британскими радарами машине понадобится более совершенное инерционное навигационное оборудование. Но ему посоветовали заниматься своим делом и не соваться, куда не просят. Для САС важнее всего была подъемная сила вертолета. А в отсутствии «Чайнуков» только «Си Кинг» мог взять достаточно топлива, чтобы пролететь триста миль с дюжиной людей на борту...
В Лондоне чилийский военно-морской атташе был приглашен на совещание высших государственных чиновников Британии в Уайтхолле. Атташе стал основным соединяющим звеном в секретных переговорах между Британией и чилийской хунтой гене Пиночета. Среди прочих обсуждаемых вопросов была и передача британского военного фрегата чилийскому флоту в обмен на поддержку специальных операций, планируемых против двух авиабаз Аргентины в Рио-Гранде и Рио-Галлегос, которые обслуживали взлет и посадку самолетов «Мираж» и «Супер Этандар», несущих ракеты «Экзосэ». Расположенные в Тьерра-дель-Фуэго, на самом юге Аргентины, обе станции находились милях с двадцати от чилийской границы.
Чилийцы не только хотели развивать военно-морское сотрудничество с Британией (поскольку первым чилийским флотом командовал в свое время английский адмирал), но и имели собственные территориальные проблемы с соседом. Аргентина заявила о своих правах на группу чилийских островов в проливе Бигля, к югу от Тьерра-дель-Фуэгос, что несколько раз чуть было не привело к военному конфликту на границе. И у чилийской хунты не было ни малейших сомнений в том, куда направит в следующий раз свою военную машину Аргентина, если сумеет отхватить Фолклендские острова.
20 мая 1982 года разбитый «Си Кинг» был обнаружен на территории Чили, неподалеку от Пунта Аренас, примерно в 160 километрах от самой южной точки на границе с Аргентиной. Оставшийся невредимым пилот, лейтенант Гастингс, дал немногословную пресс-конференцию, заявив, что у вертолета отказал двигатель и он разбился в ходе обычного патрулирования. Официальный представитель Министерства иностранных дел Чили рассказал, что восемь человек, вышедших из упавшего вертолета, были переброшены по воздуху в Сантьяго, где их поселили в хорошем отеле, а коммандос на ночь выезжали за город, где закупили ящики чилийского вина, чтобы забрать с собой в Англию.
Некоторые газеты утверждали, что британские спецсилы тайно проникли на аргентинские авиабазы и произвели с боеголовками «Экзосэ» некие действия, нейтрализовавшие взрывчатку, после чего скрылись на территории Чили. Более правдоподобная версия состоит в том, что САС проникла на базы и установила специальные электронные системы слежения за взлетом и посадкой самолетов. Сигналы от этих устройств могли приниматься где-то за пределами Аргентины -- в Чили или на британской подводной лодке.
Сотрудник морской спецслужбы СЛС говорит, что участвовал в высадке на побережье Аргентины с борта подводной лодки для установки наблюдения за авиабазой в Комодора Ривадавия. С высокой, продуваемой шквальными ветрами скалы он со своей группой из четырех человек следил за самолетами, взлетающими и садящимися в районе Рио-Гранде. При эвакуации группа постаралась не оставлять никаких следов проникновения даже в воде, привязав к наружной обшивке субмарины свою использованную надувную лодку «Джемини». Когда атомная подлодка «Конкерор», потопившая аргентинский крейсер «Генерал Бельрано», вернулась в свой порт после войны, на ее борту под мостиком был нарисован кинжал, а на самом мостике развевался пиратский «веселый Роджер». Этот знак символизировал участие судна во внедрении сотрудников СЛС.
Британцы не знали, сколько именно ракет «Экзосэ» имеется у аргентинцев, но полагали, что это число не слишком велико. Разведка МИ-6 выяснила, что аргентинцы пытались закупить еще несколько таких ракет через свои посольства в разных странах. Солидная сумма, которую предлагала аргентинская хунта, означала большое число посредников, желающих хорошенько нажиться на этой сделке. Если бы Аргентине удалось закупить достаточное количество этих ракет, британскому флоту мог быть нанесен колоссальный и непоправимый ущерб. Майор С., являвшийся одновременно старшим офицером разведки САС, выступил с предложением тайно заслать во Францию диверсионную группу, которая бы взорвала завод, производящий ракеты «Экзосэ».
Источники в штаб-квартире САС в Хиерфорде вспоминают, что предложение майора С. всерьез обсуждалось в разных подразделениях САС, остававшихся в резерве в Англии. Но, не желая рисковать отношениями с Францией, МИД Великобритании похоронил эту идею.
Неизвестно наверняка, обсуждался ли данный вопрос между полковником Роузом и премьер-министром Тэтчер. Некоторые считают, что такая беседа состоялась: «Мэгги хотела бы это обсудить». Но, как бы то ни было, очередной план майора С. снова был положен под сукно. Похоже, в этой войне ему пока не светила удача.
Когда британские войска начали медленно продвигаться в глубь островов от залива Сан-Карлос, командир сухопутных операций, бригадир Джулиан Томпсон из Королевских морских пехотинцев, вынужден был тратить по два часа в день -- при огромной занятости, -- на полеты в комнату спутниковой связи САС, единственную такого рода во всем британском экспедиционном корпусе. Правительство Великобритании каждый день требовало отчетов о ходе дела, настаивая, чтобы Томпсон быстрее наступал на Порт-Стэнли. Но осторожный и методичный Томпсон был верен себе, поскольку его очень беспокоила ненадежность коммуникаций из-за потопления ряда судов ракетами «Экзосэ».
Слушая волей-неволей напряженные споры между бригадиром Томпсоном и Даунинг-стрит, Роуз оказался полностью в, курсе того, что Маргарет Тэтчер желала быстрой и впечатляющей демонстрации британской военной мощи. Именно понимание Роузом того факта, что успехи армии являются острой политической необходимостью, и стало причиной его разрешения на проведение рейда на аэродром Стэнли. Тот же самый человек, который принес Тэтчер победу в операции у Принсесс Гейт, теперь снова решился послужить ей, на сей раз на Фолклендах, причем в такой момент, когда исход южноатлантической кампании был далеко еще не ясен.
Разведывательный патруль САС, посланный Роузом для наблюдения за позициями до высадки основных британских сил, сделал чудеса. Команда капитана Спэлдинга, проработавшая шестнадцать дней без всякого снабжения, сумела совершить воздушную атаку, уничтожившую большую часть аргентинского вертолетного парка, лишив генерала Менендеса решающего преимущества, которое он в противном случае мог бы приобрести над британскими силами. Теперь аргентинский командующий больше не мог достаточно быстро перебрасывать вперед подкрепления своим силам, чтобы блокировать продвижение англичан.
Капитан Спэлдинг взобрался на вершину горы Маунт Кент, главенствующую высоту в районе Порт-Стэнли, обнаружив этот пик практически неохраняемым. Отсюда оставалось всего десять миль до штаб-квартиры Менендеса. «Маунт Кент -- это ключевая позиция на Фолклендах», -- заключил Роуз их рапорта капитана, и немедленно занял высоту. 24 мая он на двух вертолетах перебросил сюда «Эскадрон О», усиленный частью «Эскадрона В», в добавление к восьмерым людям Спэлдинга, которые уже обосновались там. «Я превратил маленький наблюдательный пункт в сорока милях впереди наших основных сил в настоящую огневую позицию», -- говорил Роуз. Пулеметы, 81-мм минометы, 66-мм ракеты и противовоздушные снаряды «стингер» были размещены на оборонительных позициях среди утесов и валунов.
Используя прессу так, как этого не делал ни один начальник САС до него, Роуз вылетел на Маунт Кент в сопровождении корреспондентов из Би-би-си, «The Times» и «Daily Telegraph», которые, таким образом, могли свидетельствовать, что британцы действительно стоят у самых ворот Порта-Стэнли. Репортеры согласились никоим образом не упоминать в своих материалах об операции САС. Только Макс Гастингс из «Daily Telegraph» намекнул на это, вставив цитату из Роуза -- «Тот, кто рискует, выигрывает», являющуюся девизом САС.
Именно здесь на опаснейшем участке театра военных действий, САС понесла самые тяжелые потери от огня противника. Аргентинские тяжелые бомбардировщики С-130, пролетая ночью своим обычным маршрутом на Порт-Стэнли, сбрасывали на Маунт Кент 400-килограммовые бомбы. Один из ветеранов САС вспоминает, что сперва им казалось, будто аргентинцы ведут по ним артиллерийский огонь. «Мы очень переживали, думая, что они разнюхали наши позиции, пока земля сотрясалась от адских взрывов...» Лишь наутро, увидев трехметровые кратеры, полные осколков, они поняли, что бомбардировка было проведена с воздуха и неприцельно. Цепочка таких «воронок» вела в сторону аэродрома в Порти-Стэнли.
«Мы оказались в тяжелом положении, -- вспоминает Роуз, -- но поскольку у аргентинцев не было вертолетов «Чайнук», Менендес не мог ответить достаточными силами, чтобы выбить нас с Маунт Кент. Небольшие патрули, атаковавшие вперемежку в течение двух первых дней, мы легко разбили».
Британские силы не могли доставить туда подкрепление вертолетами, и на третье утро пребывания на Маунт Кент, Роуз увидел нечто, от чего кровь застыла у него в жилах. Через мощный телескопический бинокль он разглядел группу солдат, выгружавшихся из транспортного С-130; это были вовсе не те хилые и плохо обученные аргентинские солдаты, нет... Из самолета выходили крутые вояки в черных капюшонах, с современным вооружением, включая пулеметы и американские приборы точного ночного видения, превосходившие британские.
Роуз наблюдал за элитным аргентинским подразделением Коммандо-601, обученным в свое время в Форт-Брагге и набравшим опыта в операциях против прокубинских партизан, борющихся с правящей аргентинской хунтой. Некоторые из аргентинских офицеров служили наемниками по контракту с ЦРУ в Центральной Америке, обучая правых никарагуанских «контрас». Было ясно, зачем их привезли на Фолкленды. Битва за Маунт Кент должна была стать своеобразным соревнованием двух спецслужб. И САС приняла вызов.
Холодный ветер гудел в моторах двух оставшихся целыми аргентинских «Чайнуков», приземляющихся у подошвы Маунт Кент под покровом ночи. Аргентинские коммандос, разделившись на три группы, крадучись, пробирались к подножию горы, останавливаясь, оглядываясь и стараясь уловить через свои инфракрасные очки тепловые силуэты. Передний часовой САС не заметил группы из дюжины аргентинцев, которые засекли его смазанный силуэт. Шестеро из них окружили англичанина полукольцом в форме буквы «Ь>. Находясь в двадцати метрах от патруля, они открыли огонь. Сасовец был немедленно сбит пулей калибра 7,62, попавшей ему в живот, и упал на землю, кашляя кровью. Остальные трое из авангардного патруля САС отошли на некоторое расстояние и оттуда стали отвечать на огонь, льющийся на них со всех сторон. Еще один сасовец был ранен осколком гранаты. Его оттащили двое товарищей, отступая к вершине горы.
Другой патруль САС, выше по склону горы, сумел задержать аргентинцев, прикрывая бешеным огнем отход своих товарищей. Но когда противник сгруппировался и сконцентрировал огонь, «они накрыли нашу позицию», -- говорит Роуз.
Шестеро сасовцев, один из которых истекал кровью из-за раны в ноге, всю ночь карабкались вверх по склону, время от времени останавливаясь и открывая подавляющий огонь по преследующим их аргентинцам. Так продолжалось до тех пор, пока Коммандо-601 не были накрыты точными минометным обстрелом с позиций САС у самой вершины.
Следующий день посвящался игре в кошки-мышки: аргентинцы зондировали позиции сасовцев снайперским огнем и редкими выстрелами из миномета, сами при этом оставаясь практически скрытыми от глаз британцев. К вечеру, когда стемнело, две группы аргентинских коммандос общей численностью около двадцати человек достигли вершины Маунт Кент. «Они были на расстоянии брошенной гранаты от моей штаб-квартиры», -- вспоминает Майкл Роуз, взявший тогда свой гранатомет на плечо и вступивший в сражение посреди свистящих осколков и пуль.
Это был путанный ночной бой с переменным успехом, в основном с близкого расстояния и по движущимся теням, со взрывами автоматных очередей и долгими паузами. Замазанное камуфляжным гримом лицо врага могло появиться вдруг из-за любого валуна, то и дело гремели выстрелы, перемежающиеся взрывами гранат. «Аргентинцы предпочитали использовать гранаты, которых у них было, похоже, навалом», -- говорил Роуз. Из-за ломаной «линии фронта» британцы воздерживались от использования своих ракет, чтобы не попасть в товарищей. В конечном счете сасовцам удалось окружить коммандос у самого пика и испепелить их бешеным пулеметным и винтовочным огнем, который является особой специализацией САС.
Уцелевшие аргентинцы убрались восвояси, оставив двух убитых и шестерых раненых, которые были взяты в плен. «Пожалуй, к концу ночи мы их подсократили наполовину», -- прикидывает Майкл Роуз. Еще двое сасовцев были ранены, однако на утро 30 мая САС удерживала свои позиции на вершине Маунт Кент.
Части Коммандо-601 предприняли лихорадочные атаки, когда в следующие несколько дней на высоту стали прибывать подкрепления из британской морской пехоты и парашютного полка. «Был там один аргентинский снайпер, который доставил нам по горло хлопот, -- вспоминает солдат из «Эскадрона В». -- Он здорово умел использовать камуфляж и прятался, так что нам потребовалось около недели, чтобы убрать его. За это время он достал своими пулями тринадцать наших парашютистов».
Используя телескопический бинокль с 20-кратным увеличением, три патруля постоянно выслеживали снайпера, окружая места, откуда слышались его выстрелы. «Самое гадкое -- это погода. Постоянно дикий ветер и ледяной дождь. Да и туман мешал определить его местопребывание, а винтовка аргентинца была снабжена глушителем. Позицию свою он менял по ночам...» На шестой день, когда пуля вражеского снайпера поразила радиста парашютистов, с наблюдательного пункта наконец определили точку, где вился легкий дымок от выстрела, примерно в ста пятидесяти метрах. При помощи карты и компаса место точно обозначили, окружив, и принялись обстреливать из гранатометов. Через некоторое время в воздух взлетела винтовка с оптическим прицелом. Сасовцы придерживали огонь. И из расщелины в скале вылез человек в хаки с измазанным камуфляжным гримом лицом, с поднятыми вверх руками.
Сасовцы изучили оружие снайпера. Это была новейшая винтовка американского производства с лазерным прицелом и целеискателем, что и объясняло, как аргентинцу удавалось столь успешно доставать цели с солидного расстояния. САС забрала винтовку к себе в Хиерфорд. С пленником обошлись достаточно учтиво, дав ему еды, горячего кофе и даже добрый глоток сбереженного полкового виски, чтобы немного согрелся. «Он заставил нас здорово поработать, и мы зауважали его за это, -- говорит солдат из «Эскадрона В». -- В конечном счете это был поединок джентльменов. Когда они следовали честным правилам, мы это ценили».
Завершающий удар против аргентинских коммандос, перекрывший им дорогу к пику Маунт Кент, нанес взвод морских пехотинцев под командованием капитана Рода Босвелла из арктических сил, не прошедшего в свое время отбор в САС, В самом начале кампании между Босвеллом и Роузом произошла ссора. Босвеллу было поручено подплыть к прибрежным аргентинским позициям на маленькой лодочке. Зная, что САС разместило свой наблюдательный пункт в этом районе, Босвелл обратился к Роузу с просьбой предоставить ему некоторую информацию о расположении неприятеля. «Это вас не касается, приятель!» -- отрезал тогда Роуз, который ревниво следил, чтобы сведения, добываемые САС, никуда не утекали. «Вплоть до уровня бригадного командира было принято, чтобы другие подразделения ничего не знали о спецоперациях САС в районах их действий», -- так объясняет Роуз свое поведение.
Босвелл заявляет, что Роуз просто не хотел признать, что потерял радиосвязь с наблюдательным пунктом САС. Не сумев пробиться сквозь бурный прибой к берегу, Босвелл со своими людьми, промокшими до нитки и грязными, вернулся назад в штаб-квартиру, где выслушал насмешки Роуза: «Вы, похоже, решили затеять маскарад с переодеванием в свои арктические грязевые маскировочные костюмы?..» Утром 2 июня уже с собственного наблюдательного пункта Босвелл заметил около тридцати аргентинских коммандос, укрывшихся от непогоды в Топ-Мало Хауз, небольшом пастушеском доме в горах недалеко Порт-Стэнли. Грозовое небо препятствовало нанесению воздушного удара самолетами «Харриер», и Босвелл немедленно стал разыскивать вертолет, который смог бы доставить его ударную группу в горы для атаки на Топ-Мало. Добродушный бородатый пилот флотского вертолета предложил свой небольшой «Уэссекс», в который Босвелл затолкал двадцать человек. «Мы были набиты, как сельди в бочке, лежали на полу и друг на друге. Летели все время на высоте метра в три-четыре и приземлились в нескольких сотнях метров от позиций аргентинцев».
Босвелл разделили свой взвод на две части. Группа огневой поддержки заняла позицию на высотке к юго-востоку от домика, а Босвелл остальных двенадцать человек штурмовой группы ползком по мокрому слякотному снегу повел к дому. Когда до избушки оставалось метров пятьдесят, «мы поняли, что наши пластунские усилия были, в сущности, напрасными, -- аргентинцы даже не выставили снаружи часовых». Капитан немедленно приказал стрелять по дому из 72-мм ракет. Первый снаряд не долетел до цели, второй разрушил крыльцо, а третий попал в дымовую трубу и снес крышу.
Коммандос высыпали наружу из загоревшегося здания и открыли ураганный автоматный огонь, прижавший морских пехотинцев за изгородью к земле. Огонь был очень точным и плотным, так что дальнейшее продвижение оказалось невозможным. В течение нескольких минут двое из людей Босвелла уже получили ранения. Затем один морской пехотинец сумел метнуть гранату, разорвавшуюся вблизи аргентинского офицера, который забыв о всякой осторожности, побежал на них, «поливая огнем из своей автоматической винтовки, совершенно как псих. Стало даже не по себе». Аргентинец успел ранить еще одного британца, пока Босвелл не поймал наконец его на прицел и не застрелил.
Прячась за гребнем скал, прикрывающая группа начала стрелять из своих 40-мм гранатометов под вертикальными углами, словно из минометов. «Это заставило аргентинцев думать, что они оказались в окружении мощных сил, способных стереть их с лица земли». Примерно после сорока пяти минут боя неприятель наконец решил наплевать на все и сдаться. Пятеро из них, включая командира, были убиты, девять -- ранены. Босвелл принял капитуляцию от лейтенанта британского происхождения по фамилии Браун.
Успех в финале Фолклендской кампании был гораздо проще достижим, чем впоследствии это было представлено газетчиками. Когда парашютисты драматически прикрепляли штыки на автоматы перед штурмом аргентинских позиций на Маунт Лонгдон, им пришлось пройти только через минные поля, да и то обезвреженные. Как вспоминает капрал Питер Каксон из роты В, взорвалось всего две мины. «В противном случае битва за Порт-Стэнли была бы совсем другой историей», -- замечает теперь уже бывший парашютист, впоследствии вступивший во Французский иностранный легион. Но к тому времени как оборонительные сооружения вокруг Порт-Стэнли были наконец сметены, у каждого человека из САС оставалось лишь по шесть патронов...
Из своей первоначальной штаб-квартиры на Маунт Кент Майкл Роуз тем не менее получал сведения о растущих затруднениях, о потерях в живой силе, которые будут сопровождать атаку на Порт-Стэнли. Решив прибегнуть к блефованию, что было в его компетенции, Роуз использовал свою уникальную позицию для открытия прямой связи с генералом Менендесом. «8 июня я связался с аргентинским штабом в Порт-Стэнли, чтобы призвать их к быстрой капитуляции. Британские силы заняли все главенствующие высоты вокруг Порт Стэнли, и главное было, чтобы битва не перешла в его жилые кварталы. Было крайне важным и желательным заставить генерала Менендеса капитулировать еще до того как начнется подобная битва.
Хотя аргентинским штабным офицерам, капитаном Мельбурном Хасси, не было предоставлено никаких гарантий, мы договорились, что между двумя штаб-квартирами будет" открыта прямая переговорная линия. И каждый раз, когда только дела аргентинцев становились все более безнадежными, наша связь с ними по этой линии могла только добавить психологического давления». Однако, предлагая аргентинцам «пряник», Роуз «втайне» применял и «кнут», по-прежнему посылая свои патрули в разведку.
«Патруль из «Эскадрона О» сумел попасть на Сил Пойнт, просочившись сквозь неприятельские линии. Они сумели привлечь огонь артиллерии на арьергардные позиции аргентинцев. Потери противника были столь велики, что 14 июня, когда аргентинцы поспешно покидали свои позиции, патруль САС самовольно приказал прекратить артиллерийский обстрел позиций отступающего противника». В одиннадцать часов того же дня штаб-квартира генерала Менендеса связалась по прямой линии с Роузом и предложила начать переговоры о прекращении огня.
Роуз сел в вертолет вместе с говорящим по-испански морским пехотинцем, капитаном Родом Беллом, одновременно служившим в САС переводчиком. Вскоре вертолет приблизился к зданию школы, где располагался аргентинский штаб. Скупым жестом салюта их приветствовал сам генерал Менендес, тот самый, похищение которого Роуз еще недавно планировал.
В течение шести часов переговоров с Менендесом и его штабом Роуз то и дело поглядывал на серебряную статуэтку в переговорной комнате, которая изображала голову предводителя аргентинской военной хунты, генерала Гальтьери, молодцевато сидящего на резвом скакуне. Это был подарок генералу Менендесу от диктатора, преподнесенный в день высадки аргентинских войск на Фолклендах. «Мне эта штука нравится...» -- прошептал Роуз своему радисту, и когда переговоры прервались, сасовцы аккуратно слямзили статуэтку, которая и по сию пору украшает (если так только можно выразиться относительно скульптурного изображения диктатора Гальтьери) офицерскую комнату на базе САС в Хиерфорде. Точно так же три вертолета «Августа-109», захваченные у аргентинцев, стали использоваться САС в качестве собственных, пусть и трофейных, аэросредств...
Из санитарной палатки неподалеку от Маунт Кент, пока еще перестрелки с аргентинцами, Босвелл вдруг увидел неуклюжую фигуру в камуфляже, с лицом, вымазанным маскировочным гримом. Это явно был один из членов его собственного патруля. «Хэлло, Седрик, похоже, ты сегодня настрелял уток?» «Да, парочку», -- небрежно отвечал майор Седрик Делфс, присаживаясь и выщелкивая затвор автоматической винтовки, чтобы прочистить его.
Седрик Делфс свои взлеты и падения испытал именно в Фолклендскую кампанию. Он начал неудачно, послав свою команду из скалолазной группы в ненужный и практически неудачный поход на ледник Фортуна на Маунт Труп (на острове Саут Джорджия). Задрав подбородок, он кратко послал куда обычно посылают, инструкторов из Арктической группы морских пехотинцев, который посоветовал ему не начинать эту операцию... А майор Гай Шеридан только пытался рассказать Делфсу о катабатических и атабатических потоках воздуха, и что при ветре скоростью в сто миль в час всякая спецоперация теряет свой спецсмысл...
Но в морской пехоте никто не знал тех словечек, которые помогли бы убедить майора Делфса отменить свою операцию по проникновению в тыл аргентинских сил, и в тот же самый день, когда группа была высажена на 600-метровый ледник, ее почти сразу же пришлось эвакуировать обратно. За полдня неимоверных усилий при температурах от 30 до 40 градусов ниже ноля по Цельсию, двадцать сасовцев сумели продвинуться под налетами штормового ветра всего на 150 метров вверх по склону ледника. Отдыхая из-за отсутствия палаток прямо на ходу, многие засыпали и соскальзывали вниз, в результате чего обмораживались или сильно простужались. Смазка в винтовках у многих замерзла, делая оружие бесполезным, и вертолеты, подлетевшие с встревоженным донельзя Делфсом на борту, забрали альпинистов, двое из которых уже успели разбиться во время бури.
Как оказалось, всего лишь нескольких мин, сброшенных на позиции аргентинцев у Гритвикен, хватило, чтобы убедить их в необходимости капитуляции, и гарнизон из 170 человек поднял белый флаг.
Это было в своем роде многообещающее начало... дальнейших неудач. Но Делфс оставался несгибаемым. Его полупровал на леднике (описанный впоследствии в дневниках Маргарет Тэтчер как самый неприятный для нее момент всей кампании), возможно, был странным образом пережит майором как фатальная рука судьбы... Дело в том, что Делфс верил, будто природа всегда выше человека, и на Маунт Труп его людей одолела именно ее сила и ничто более. Терпимый к самому разнузданному поведению своих людей, Делфс страшно бесился, если кто-то, к примеру, решал срезать веточку цветущего дерева. Он страстно любил природу.
Транспортный самолет «Гермес» доставил Делфса к штабу адмирала Вудворда. На большой карте он показал, что группа из его арктических войск может проникнуть на аэродром на острове Пебл, где базируются аргентинские «Пукары», и разрушить базу. В конце концов Вудворд позволил себя убедить и дал САС пять дней на выполнение этой задачи.
Прежде всего Делфс забросил на остров небольшой десант на каноэ для наблюдения за аэродромом. Подкравшись примерно на два километра к летному полю, капитан Тим Бэлз со своими двумя людьми увидел одиннадцать самолетов в качестве меры предосторожности против воздушной атаки далеко расставленные друг от друга... Поскольку местность была совершенно плоской, без малейшей растительности или холмов, Бэлз решил продвигаться вперед только с наступлением сумерек. Связавшись с частью патруля, оставшегося на берегу у каноэ, командир быстро передал зашифрованное сообщение. Уже на борту «Гермеса» Делфс принял краткую ответную шифровку и стал готовить свой план.
Через четыре дня три вертолета «Си Кинг» с людьми из «Эскадрона В» снялись с авианосца. Сасовцы были вооружены до зубов. Помповые гранатометы заряжены 40-мм гранатами. Кроме того, имелись пулеметы, взрывные заряды и 66-мм ракеты на сменных пусковых установках. Черные силуэты «вертушек» не были различимы на фоне мрачных гор, пока шум винтов не стал слышен аргентинским солдатам на земле. А затем плотный пулеметный огонь залил траншеи противника, когда британские солдаты стали спрыгивать из вертолетов еще до приземления. Несколько стоящих на приколе «Пукаров» сразу вспыхнули.
Третий вертолет приземлился за пределами летного поля, высадив группу огневой поддержки, которая присоединилась к патрулю Бэлза, залегшему там же. Они установили пулеметные и минометные позиции для прикрытия штурмовой группы и отсечения возможного подхода сил подкрепления неприятеля.
Ночное небо неожиданно расцветилось желтым и розовым пламенем, когда взорвались аргентинские склады боеприпасов и топлива. Тогда же сасовцы ринулись размещать подрывные заряды на самолетах, стоявших на летном поле. Они крепили взрывчатку под крыльями машин так же сноровисто и споро, как это делали сорок лет назад люди Стерлинга с самолетами немецкого генерала Роммеля в Северной Африке. Однако аргентинцы нашли в себе силы предпринять контратаку пулеметами и гранатометами, и в результате два солдата САС были ранены.
Штурмовая группа САС начала отход, сосредотачиваясь в конце летного поля, но там неожиданно взорвались мины управляемого действия. Двое сасовцев взлетели в воздух, получив тяжелое сотрясение мозга. Опустился вертолет, чтобы эвакуировать штурмовую группу. Бойцы погрузились окончательно лишь после того как последний остающийся на земле солдат выпустил из гранатомета заряд в наступающих аргентинцев. Отряд САС погрузился на вертолет, оставив позади дымящееся летное поле с одиннадцатью взорванными самолетами. Вся атака заняла около получаса.
Итак, Седрик Делфс провел самую впечатляющую успешную со времен второй мировой войны операцию САС, которая стоила его группе только двух раненых. Так после провала на леднике фортуна он превратил все-таки войну на Фолклендах в свою большую удачу.
11. В ЗМЕИНОМ ГНЕЗДЕ «Мы шли всю ночь и даже не знали, где именно мы пересекли границу. Я понял, где нахожусь, только когда поднялся на вершину гребня и увидел в бинокль грузовик «Тойота» с ливийскими номерами, в его кузове сидели парни арабского типа». В последний раз Питер Каксон участвовал в боевых действиях вместе с британским экспедиционным корпусом парашютистов в ледяной Южной Атлантике. Теперь он в составе французского полка парашютистов СКАР 2-ПП Иностранного легиона выполняет сверхсекретную миссию в ливийской пустыне. Бойцы легко вооружены, только 5,56-мм винтовки FA MAS, CAR-15 и гранатометы М203. Лица прикрывают темные очки и колониальные шлемы Иностранного легиона.
В июне 1984 года французские парашютисты потребовались в Чаде для защиты северной границы республики. Угроза исходила со стороны ливийского режима Каддафи. Здесь находились спецсилы США, включая людей из «Дельты», пытавшиеся поднатаскать неописуемо жалких солдатиков президента Чада Хиссена Хабре и обучить их обращению с новыми системами вооружения -- «стингерами» -- для сбивания ливийских самолетов.
Операция «Манта» была тайно расширена. В нее теперь входило проведение наблюдения и прямых акций против учебных баз террористов, расположенных к северу от 16-й параллели, отделяющей Ливию от Чада. Эти лагеря, по данным, полученным от источников в полку Каксона, использовались палестинскими экстремистами и некоторыми европейскими террористическими организациями. Спутниковая разведка обнаружила строения и военные установки, после чего французская госбезопасность захотела получить результаты наблюдения за этими базами с близкого расстояния. Сотрудникам СКАР даже были показаны фотографии людей, которых им следовало опознать среди террористов.
Легионерам, разделенным на шесть групп наблюдения, были даны инструкции немедленно передавать в центр любую полученную информацию. Такие патрули были разбросаны на «дж пах» вдоль ливийской границы.
К утру группа Каксона из четырех человек примерно полпути от цели решила отдохнуть. Солнце палило нещадно легионеры прервали свое продвижение до наступления ночи. Вы рыв неглубокие траншеи в песке, люди забрались каждый в свою норку и прикрылись от солнца охапками сухих веток и рубашками. Так пролежали до заката. Ночью они возобновили свой марш. Каксон шел метрах в двухстах впереди, неожиданно через очки ночного видения он заметил впереди источник тепла: обрисовались контуры шести зданий за колючей изгородью. Внутри можно было различить передвижения людей. Сверившись с картой, он убедился, что это тот самый лагерь, за которым их послали наблюдать.
До рассвета оставалось всего около часа, когда Каксон со своими людьми, крадучись, вышел на возвышающуюся над местностью позицию, примерно в пятистах метрах от периметра лагеря. Здесь они вырыли норы и засели в них. В шесть часов утра стали доноситься звуки из пробуждающегося лагеря. Двое легионеров начали пристраивать бинокуляры в небольшие просветы в маскировке своих гнезд, а Каксон принялся фотографировать при помощи камеры с 1100-мм телефотолинзами. Радист буквально каждую минуту посылал сообщения о ходе наблюдения.
Разведчики прикинули, что в лагере было человек тридцать -- сорок. Когда солнце взошло повыше, стали видны ливийские инструкторы, насколько часовых и обслуживающий персонал. Около двадцати стажеров практиковались в стрельбе -- поражали мишени из АКмов с разных положений, после чего перешли к пистолетной стрельбе.
Затем на пустыре, где валялся металлолом и остатки разбитых машин, стажеры приступили к упражнениям по стрельбе из советских противотанковых ракетных гранатометов РПГ-17. После чего инструкторы достали усовершенствованный портативный немецкий снаряд «Армбуст» -- аналог американского легкого противотанкового орудия, но с большей поражающей силой, и не дающий вспышки и пламени, представляющий идеальное оружие для террористов в городских операциях. Таким снарядом можно стрелять даже посреди оживленной улицы, и никто не сможет указать, откуда произведен выстрел.
Группа наблюдения доложила о полдюжине машин, включая «лендроверы» и грузовики «тойота», припаркованных в ангаре. Среди шести одноэтажных зданий базы они распознали радиоцентр и штаб-квартиру и такое же бетонное здание, служащее, очевидно, учебным корпусом и жилым блоком, имелись также арсенал и склад.
После того как в девять часов вечера в лагере отключили огни, Каксон подробно исследовал периметр базы с помощью инфракрасного бинокля. Двигающихся часовых замечено не было. Легионеры прикрепили к винтовкам лазерные прицелы, чтобы в случае "прикрыть двух бойцов, которые по песку проползли вперед на двести пятьдесят, пока не достигли линии колючей проси. Выкопав небольшие ямки в песке, они установили специальные-сенсорные приборы мониторинга, позволяющие детально следить за происходящим в лагере, только эти двое вернулись, группа тут же начала заметать следы -- закидывать песком траншеи и тщательно подбита оставшийся после себя мусор. Пройдя около километра до первой позиции, они откопали свой груз и баллон с водой, после чего вызвали по радио вертолет. В эту ночь коммандос прошли «ее около десяти километров до условленной точки эвакуации на американском «Блэкхоуке» М-60.
Каксон переговорил с членами других наблюдательных групп. Один патруль сообщил, что наткнулся на практически заброшенный поселок из примерно двадцати зданий, в которых находилась всего горстка ливийцев. Другая четверка легионеров была слегка напугана, увидев около сотни тренирующихся людей в камуфляже перед длинным двухэтажным зданием; они занимались стрельбой и учились методам подрыва начиненных взрывчаткой автомобилей.
В течение двух последующих недель работа СКАР еще больше активизировалась на территории Ливии. Были проведены рейды патрулирования в районы еще двух лагерей, после чего началась подготовка к диверсионным актам против инфраструктурных целей.
Прошло примерно полтора месяца с того дня, когда Каксон увидел, что в ливийском лагере огни гасят примерно в девять-десять часов вечера. И двое часовых на посту поначалу не обратили особого внимания на гул приближающихся вертолетов, чьи силуэты вскоре обозначились в ночном небе. Машины зависли прямо над ними, и прожекторы осветили вздымающийся клубами песок. Вертолеты приземлились внутри периметра. Трудно сказать, успели ли выстрелить часовые, но их пост смели залпом из гранатомета и изрешетили пулеметным огнем.
Из каждого вертолета выскочили по двенадцать человек и Друг за другом побежали к зданиям. Один отряд сразу направился к штаб-квартире и радиоцентру. Машины были расстреляны из гранатометов, а группа из четырех человек ворвалась в здание. Другие двенадцать окружили жилой блок, обстреляли его из гранатометов и пулеметов, ворвались внутрь и добили оставшихся в живых террористов. Трупы были аккуратно пересчитаны и засняты на видеокамеру с близкого расстояния для последующей идентификации.
С сойо" ШТУРМОВОИ группы погрузилась в вертолет, прихватив й!!!1 сохРанившееся радиооборудование, после чего в здании и штаб-квартире грохнули взрывы заложенных Следующими взлетели на воздух арсенал и склад. Остальные члены штурмовой группы вернулась к вертолету, и оба «Блэкхоука» набрали высоту, а снаружи периметра поднялась третья машина с группой прикрытия.
В штаб-квартире 2-ПП в столице Чада Нджамене Каксон внимательно изучил английскую рацию «Плеси» оказавшуюся среди захваченного в лагере оборудования.
Каксон утверждает, что в составе этой группы были члены Иностранного легиона, хотя их спецгруппа действовала вне подчинения 2-ПП. У Каксона также сложилось впечатление, что в действиях принимали участие американские вертолеты и частично силы «Дельты».
В апреле 1986 года американские бомбардировщики F-111, поднявшиеся в воздух с аэродрома в Британии, нанесли воздушный удар по штаб-квартире полковника Каддафи и лагерям террористов в окрестностях Триполи. И хотя Франция заявила о своем неучастии в этой акции, информированные источники утверждают, что французские спецоперативники со своей стороны предоставили разведданные, необходимые для авианалета.
В 1981 году командир 2-ПП, полковник Жорж Грилло был назначен руководителем подразделения французской госбезопасности -- 29-й службой активных действий (29-СА), входящей во французскую военную разведку. Задачей Грилло было усовершенствование антитеррористических элементов в 29-СА. «Он набрал достаточно офицеров из 2-ПП, которых провел через трехмесячный интенсивный курс на базе в Аспретто», -- вспоминает высокопоставленный чиновник французской разведки. Дальнейшие тренировки проходили в Центре учений резервистов-парашютистов в Керкоте. Кроме того, в 29-СА были набраны люди из других французских парашютных частей и морских подразделений. «Потребовалось шесть-семь месяцев, чтобы достичь боеспособности в борьбе с террористами». Специализируясь в технике ближнего боя с применением автоматов и пистолетов, сотрудники 29-СА одновременно изучали все аспекты воздушно-десантных операций, сбора сведений, тайного сообщения, потайных методов ведения разведки и наблюдения, диверсий и подрывной работы.
«Мы отбирали людей на индивидуальной основе, -- рассказывает источник из французской разведки. -- Пристально изучали воинские успехи человека, чтобы оценить его смелость, наличие воображения, смекалки, умение работать в изоляции и тайно». И хотя за период тренинга около 50 -- 60 процентов отобранных отсеивались, численность 29-СА достигла 150 человек, которые переместились на постоянную тренировочную базу в Фор Нюси, откуда должны были набираться небольшие группы для выполнения конкретных заданий по всему миру. Часто такая оперативная группа состояла из двух сотрудников.
Если инструкторы из американских сил «Дельта» и «зеленые береты» обучали афганских моджахеддинов борьбе против советских войск на базах в Пакистане, французские группы из 29-СА работали с участниками сопротивления непосредственно в Афганистане. 7 июля 1988 года ТАСС сообщило о гибели двух французских военных советников в составе группы моджахеддинов, попавших в засаду, устроенную советским спецназом. «Основная задача инструкторов состояла в обучении афганцев тактике ближнего боя с использованием французских, израильских и советских автоматов, чтобы осуществить засады и налеты против советского командного состава», -- говорит источник.
Среди прочих многочисленных операций 29-СА -- срыв проливийского переворота в Центрально-Африканской Республике, где французские оперативники, охранявшие президента Калингу, смогли заблаговременно узнать о готовящемся мятеже в 1982 году. Получив подкрепление из шести человек, группа 29-СА организовала местную сеть сопротивления и в ночь намеченного переворота захватила телерадиоцентр и несколько других ключевых зданий столицы. После короткого боя, в котором погибли восемь мятежников, восстание было успешно подавлено в зародыше.
Кроме того, 29-СА проводила важные операции в Ливане, где миссия интенсивной слежки достигла своей кульминации, когда были застрелены террористы, виновные в убийстве французского посла в Бейруте Луи Деламера в сентябре 1981 года. Проникнув в Бейрут, каждый по отдельности, через города Европы и Ближнего Востока, около двадцати оперативников 29-СА разделились на «команду общих сведений», «команду сбора информации» и «команду действия» и приступили к работе в «змеином гнезде» -- в перепаханной войной стране, где переплелись интересы различных военных формирований.
Существовали признаки, указывающие на «сирийский» след этого убийства, так что, по словам члена «команды общих сведений», «мы стали обращать внимание на молодых арабов-мусульман, которые были изгнаны или были неудовлетворены какой-либо просирийской террористической организацией, действующей в Ливане. Таким образом мы могли внедрить своих агентов в некоторые группы и манипулировать ими». Бейрутские штаб-квартиры и тренировочные лагеря командующих Народным Фронтом Освобождения Палестины -- Абу Нидаля и Ахмеда Джибрила, известных своими связями с Сирией, были под постоянным наблюдением. Один из французских наблюдательных постов, расположенных вблизи от лагеря террористов, был внезапно обстрелян из пулеметов. Оба разведчика получили ранения, причем один из них настолько серьезное, что его пришлось срочно эвакуировать из Ливана.
Восьмимесячное наблюдение привело французские спецслужбы в маленький городок посреди ливанской долины Бекаа, где за создать Народный Фронт Освобождения Палестины, сирийский ударный отряд, предназначенный торпедировать компромиссную линию в палестинском руководстве и выполнять силовые акции в пользу режима Ассада.
Рафаат Ассад использовал свою сеть также для ведения международной преступной деятельности, начиная от торговли наркотиками и заканчивая рынком краденных роскошных автомобилей. Разведка 29-СА в Ливане обнаружила возросшую активность его людей по выращиванию опийного мака и гашиша в долине Бекаа. Готовую продукцию вывозили на сирийских армейских грузовиках в Бейрут, где в подпольных цехах оперативниками Ассада производилась очистка героина, который затем переправляли в Европу.
...Несколько беспомощно оглянувшись вокруг, Миттеран посоветовал Мариону переговорить с Рафаатом Ассадом. Сириец часто приезжал во Францию для лечения глаза. В одну из таких своих поездок он согласился встретиться с Марионом. Опасаясь внезапного ареста, Ассад настоял, чтобы Марион явился на встречу один, без телохранителей и оружия. Свидание должно было состояться на вилле саудовского принца Абдаллы в пятидесяти километрах от Парижа.
Демонстрируя свою силу, Марион приказал команде 29-СА осуществить нападение на главаря сирийской террористической сети в Испании, работающего под прикрытием в качестве дипломата: так чтобы «стрелять в него, но не ранить». Когда утром 17 апреля 1982 года «сирийский атташе по культуре» Хассан Дайюб вышел из своей мадридской резиденции и направился к «мерседесу» с сидевшим за рулем шофером, его остановил щелчок пули, выпущенной из мощной снайперской винтовки 7,62-мм калибра, выбившей кратер в бетонной стене за ним.
Через несколько дней, когда жесткий, но учтивый шеф французской госбезопасности подъехал к воротам виллы, он увидел десятки телохранителей Ассада, расставленных на постах по всей территории. Но и бывший пилот французских ВВС позаботился окружить резиденцию принца Абдаллы кольцом из сотрудников 29-СА.
Ассад принял гостя в зале роскошного особняка; объяснялся он на безупречном французском и сразу же пригласил гостя в кабинет -- поговорить о деле.
В ходе их двухчасовой беседы Ассад неуклонно отвергал все обвинения в причастности к терроризму, утверждая, что его оклеветали. Наконец Марион сообщил ему, что выяснил личности членов его сети. «То, что произошло в Мадриде вчера утром, это всего лишь предупреждение, -- заметил он. -- То же самое может произойти и с каждым из ваших людей».
Некоторое время глядя в глаза Мариону с непроницаемым выражением лица карточного шулера, Ассад стал предлагать ему в подарок злотые дамасские подносы, но Марион резко его обор пресекая всякие попытки подкупа. Последовали краткие переговоры Ассада с референтом, который сидел между ними, после чего последний заявил, что Ассад согласен прекратить всякую террористическую активность на территории Франции. «Сирия все прекратила, по крайней мере на следующие два года», -- говорит шеф французской спецслужбы.
Сразу же после бомбардировок бараков американских морских пехотинцев и французских сил 2-ПП в Ливане, 29-СА сумела быстро раздобыть информацию касательно организации «Исламский Джихад», проводивший эти теракты. В «Исламский Джихад», инструктированный иранскими стражами «исламской революции» и сирийской разведкой вербовались фанатичные ливанцы из «Мусульманского движения Амаль», куда 29-СА также смогла проникнуть. В результате рекогносцировки французская разведка предложила провести тайную акцию против лидеров «Исламского Джихада», однако это предложение было отвергнуто в пользу нанесения прямого авиаудара по штаб-квартире группировки.
Самолеты французского флота, взлетевшие с авианосца «Фош», разбомбили ферму в долине Бекаа, собственность исполнительного комитета «Исламского Джихада», однако в тот момент дом пустовал, и погибли совершенно невинные граждане, живущие по соседству. «Это была обычная военная операция, и о ней прошло предварительное оповещение. Слишком много людей узнали о ней, и поэтому она провалилась», -- считает источник во французской разведке. В результате агент, завербованный 29-СА в движении «Амаль», был найден убитым. «Было невероятно сложно убедить наше командование в том, что невозможно вести антитеррористическую борьбу обычными военными методами. Это ведь все равно, что попытаться убить блоху бульдозером».
В Ливан вернулись «морские львы» под командованием Тима Холдена для инструктажа морских пехотинцев по антитеррористическому вооружению и тактике. GIGN организовала специальные снайперские налеты. Но несмотря на обилие риторики на эту тему, авиаудары с воздуха, приведшие к потере одного самолета флота США, президент Рейган не поддержал организацию прямого штурма террористических групп, ответственных за бомбардировку казарм морских пехотинцев. Но с некоторой помощью французской разведки, специальная группа из Пентагона (известная как «Разведывательная поддержка») начала операции по наблюдению и сбору информации в Бейруте, которые навели на некое семейство, замешанное во взрывах. Однако США не предприняло ни прямых, ни, насколько известно, косвенных действий против них.
За несколько последующих лет исламские террористы провели похищения примерно двадцати четырех человек, в основном британцев и американцев. Среди них был и резидент ЦРУ в Бейруте Уильям Бакли, которого истязали и убили; офицер морской пехоты, работавший в миссии ООН, которого нашли повешенным, и британский доверенный по переговорам о возращении заложников Терри Уэйт, которого все-таки освободили после нескольких лет пребывания в заключении. Но несмотря на продолжающееся французское присутствие в Ливане, ни один француз, в результате деятельности 29-СА, не был затронут этой волной похищений.
Спецсилы США сумели выяснить, что большинство заложников содержались в подземных тюремных комплексах, контролируемых «Исламским Джихадом» в долине Бекаа. Член движения «Амаль» Наби Берри, однажды способствовавший освобождению испанского посла, ненадолго захваченного исламскими боевиками, сказал автору, что он лично видел нескольких американских заложников в камерах в долине Бекаа и сообщал о них агентам американской разведки.
«Были предприняты некоторые усилия по определению места нахождения и освобождению заложников в Ливане, -- говорит высокопоставленный чиновник их пентагоновской группы по конфликтам низкой интенсивности. -- И при этом всерьез принимались во внимания спецоперации, которые доводились до стадии планирования...» Самолеты С-130 ВВС США вылетели на базу НАТО в Средиземноморье вместе в дозаправщиками и вертолетами МН-60 «Блэкхоук» в ходе подготовки рейда на Ливан. Пилоты, сажавшие самолеты на авиабазе Авиано в Италии, вспоминают: «Нас проинструктировали о полетных условиях в Ливане, включая наличие вражеских радаров». Операцию собирались проводить силами «Дельты». Однако затем она была отменена. Рейгановская администрация предпочла провести переговоры с иранцами и сирийцами об освобождении заложников. В конечном счете это закончилось скандалом, из-за чего полковник Оливер Корт и некоторые другие офицеры вынуждены были покинуть Совет национальной безопасности.
В декабре 1983 года, в ходе многонациональных миротворческих усилий в Ливане, французским морским спецсилам пришлось спасать Ясира Арафата, который оказался осажден боевиками из просирийской фракции своего движения. Арафат и другие члены «Аль Фаттах» вынуждены были бежать из Бейрута, атакуемого израильтянами, уже выбившими оттуда основные палестинские формирования. Лидер ООП с несколькими сотнями :своих сторонников перебрался в порт Аль-Мина, где стал оживать эвакуации, которая проводилась под защитой французского лота.
Однако вскоре лагерь Арафата оказался окружен просирийскими палестинскими боевыми группировками, решившими развязать междоусобную войну. Их цель, инспирированная Сирией, заключалась в обладании полным контролем над всем палестинским движением и вытеснении оттуда относительно прозападных элементов, группирующихся вокруг Арафата. При поддержке сирийской артиллерии, они атаковали позиции лидера ООП, когда французские корабли подошли к порту, а к причалу пришвартовалось судно, на которое должен был погрузиться Арафат со своей командой.
Израильские моряки, наблюдавшие за событиями в бинокли, решили, что это прекрасный случай предоставить палестинцам возможность перебить друг друга. Ночью к выходу из гавани пробрались маленькие лодки с израильскими патрулями, которые установили более десятка мин, надежно блокирующих выход в море, чтобы Арафат не мог покинуть Аль-Мина. Если корабль потонет, в этом, естественно, будут обвинены сирийцы, а осадившие лагерь палестинские боевики наверняка добьют спасшихся арафатовцев.
Однако за минерской операцией израильтян пристально наблюдала французская «Коммандо Юбер» из морского флота, которая тайно высадилась и заняла скрытные позиции в районе выхода их бухты. В свои мощные приборы ночного видения они точно отметили места установки мин и немедленно передали информацию по рации в штаб флота. На следующий день рано утром в бухту были сброшены с вертолета водолазы, которые выявили под водой мины, прикрепили к ним детонаторную взрывчатку и уничтожили их. После этого корабль с Арафатом благополучно вышел из бухты и прибыл в Тунис, откуда Арафат и повел с Израилем переговоры о мире.
«Все, что интересовало Шварцкопфа -- это танки и еще раз танки», -- вспоминает офицер САС, прошедший войну в Заливе. Генерал сэр Питер Делабилье, бывший командир САС, которому уже после отставки предложили возглавить британский экспедиционный корпус, соглашается, что «перевес западных сил в высокотехнологичных боевых средствах и в воздухе поначалу казался таким колоссальным, что не оставалось места для проведения сколько-нибудь полезных операций спецсилами». Когда главы «Команды 6» «морских львов», «Дельты» и САС пришли к Шварцкопфу с предложениями организовать рейды в глубь позиций противника, им было прямо сказано, что в их услугах не нуждаются. Шварцкопф не отводил спецсилам заметной роли в освобождении Кувейта.
«Шварцкопф всегда видел в спецсилах что-то невоенное», -- говорит Боб Маунтел, бывший командир 5-й группы спецсил армии США, вспоминая свои споры с «Медведем» (так называли Шварцкопфа) еще во время их учебы в академии генштаба. Предубеждение Шварцкопфа против спецсил подкреплялось опытом вторжения США на Гренаду, когда американские новосозданные спецподразделения показали себя не лучшим образом. Он видел «Дельту», вертолеты которой были разнесены в клочья кубинскими ПВО, «морских львов», тонущих на пути к стратегической цели, а «Команду 6» так вообще пришлось вызволять из окружения с помощью морских пехотинцев.
Понятное дело, что Шварцкопф не желал видеть «морских львов» на «своем» театре военных действий, и когда узнал, что «Команда 1» «морских львов» плывет на военном корабле в Залив, немедленно отдал распоряжение ни в коем случае не позволять этим самым «морским котикам» сходить на берег. Он, видимо, не знал, что группа «морских львов» уже сброшена с вертолетов «Пэйвлоу» в Саудовскую пустыню у границы с Кувейтом, и уже в начале августа, когда иракские дивизии, похоже, стали массировано двигаться к югу, создала двойную линию скрытых наблюдательных позиций. «"Морские львы" высматривали слабые точки у иракцев, для последующего проведения операций в их тылу, -- вспоминает полковник Глинн Хэйл из 82-й воздушно-десантной дивизии. -- Запасы воды были ограничены, что вынуждало их спешить, и когда мы прибыли с инспекцией, они уже успели определить цели для своих диверсионных действий».
Вскоре американские спецсилы занялись укреплением хилых армий арабских союзников США по коалиции. «Арабов надо было натаскивать в таких тактических методах ведения боя, о которых они не имели ни малейшего представления, -- говорит лейтенант Майк Райли из "морских львов". -- В военных лагерях саудовцев у линии фронта царила курортная атмосфера. Никаких мер безопасности. Хотя у иракской армии явно имелось химическое и бактериологическое оружие, у саудовцев не было ни соответствующей экипировки, ни навыков. Если бы иракцы рванули в Саудовскую Аравию, вся наша операция с треском бы провалилась».
Некоторые знания арабского языка сотрудниками 5-й спецгруппы, которую целенаправленно готовили к операциям на Ближнем Востоке, оказалось крайне полезным для инструкторской работы и связи между арабами и союзными войсками, так что вскоре Шварцкопф согласился устроить специальную штаб-квартиру спецсил в Дахране под командованием Джесси Джонсона.
В конце октября замкомандующего двумя батальонами 5-ой спецгруппы подполковник Бойд Парсонс провел заседание совместно с египетскими старшими офицерами в палатке военного лагеря саудовцев, неподалеку от пустынной границы с Ираком. «Зеленые береты» предложили план тренировок и учений, куда входило десантирование группы с вертолетов, ведение боевых действий в условиях ядерной, химической и бактериологической атаки, учебная засада с применением ракет «Милан» и противотанковых ракет и последующая эвакуация группы вертолетами.
Во время этих учений перед египетскими коммандос были сброшены дымовые бомбы, имитирующие химические снаряды.
Люди немедленно выстроились в оборонительные порядки, натянули противогазы, резиновые бахилы, перчатки и защитные костюмы, командир связался со штабом, доложил о химической атаке и запросил разрешения обойти зараженную местность. Однако ему, напротив, дали указание изучить загрязненную зону, выяснить тип отравляющих веществ и определить степень поражения. Десять человек медленно двинулись вперед, обходя «марсианские» кратеры от разрывов бомб, а двое исследовали пробы воздуха специальными приборами. Наконец, они измерили показатели загрязнения в зоне, и лейтенант передал сведения по рации. Затем, уже покинув загрязненную территорию, коммандос стянули с себя и закопали «зараженные» противогазы и костюмы. Хотя в последнее время обучение египетских коммандос испытало на себе значительное влияние США, солдаты были одеты в советского типа мундиры, резко контрастировавшие с серо-коричневыми камуфляжами американцев. Египтяне были вооружены советскими 7,62-мм автоматами Калашникова и 9-мм пистолетами, также советской разработки. Схожесть египетской экипировки с экипировкой иракской армии, также в основном снабжаемой из СССР, могла, по мнению Парсонса, оказаться полезной в условиях действий в глубоком тылу противника.
«Зеленые береты» восседали, скрестив ноги, у Т-образного стола на базе коммандос к северу от города Хафр-аль-Батин, с наслаждением поедая шашлык из молодого барашка. Случай был знатный -- приехал командующий египетскими силами в Саудовской Аравии, генерал Мухаммед Али Белал. Сам «по происхождению» коммандос, Белал носил на груди почетный крест за взятие Синайской пустыни в ходе «Битвы Йом-Кипура» в 1973 году, когда египетские войска отбросили израильские части от Суэцкого канала. Он не хотел называть иракцев «противником», а предпочитал говорить об «арабских братьях, совершивших агрессию». Белал был в трудном моральном положении -- ведь он работал военным советником у Саддама Хусейна во время десятилетней войны с Ираном.
«Американские группы спецсил были во всех арабских армиях на уровне батальона. Вот и приходилось часами сидеть за восточными пиршествами. Мы ели мясо исключительно руками, -- вспоминает Парсонс. -- И постоянно должны были удостоверяться в том, что арабы с нами заодно и пока что не передумали...» (Единственной армией, отказавшейся принять у себя американских советников, была сирийская, которая по праву считалась среди всех арабских армий сильнейшей).
Одновременно «зеленые береты» обучали арабов различным видам боевых действий коммуникаций и собирали ценную информацию о своих восточных союзниках и об Ираке.
Патрули египетских коммандос перехватывали радиопереговоры на иракских позициях, и хотя до начала военных действий союзниками оставалось еще три месяца, один египетский офицер поведал мне, что уже тогда иракская армия начала разлагаться: «Подразделения, оккупировавшие Кувейт, не имеют в достатке воды, продовольствия и топлива. Их моральное состояние очень скверное». Белал считал, что в случае начала конфликта иракцы вряд ли сумеют продержаться больше нескольких дней и полагал, что у Саддама Хусейна должно хватить здравого смысла подобру-поздорову убрать свои войска из Кувейта, пока не началась бойня.
И действительно, в середине ноября стало казаться, будто дипломатические переговоры начинают давать первые плоды. В качестве жеста доброй воли иракский диктатор даже проявил «гуманность» к тысячам западных заложников, захваченных в плен в Кувейте, позволив гражданским лицам, женщинам и детям вернуться домой в свои страны. Это сняло с САС единственную и почти невозможную задачу, которую планировал для нее генерал Делабилье -- спасение заложнихов. «На самом деле ни одна спасательная операция никогда не имела полного успеха, -- пишет генерал. -- При оперативной поддержке со стороны МИДа и Министерства обороны Британии САС пыталась понять, где именно содержатся заложники. Чтобы добиться какого-то успеха, сасовцам пришлось бы десантироваться с парашютами и на вертолетах и отвезти заложников в безопасную точку в пустыне, откуда можно было бы провести эвакуацию -- примерно так же, как американцы пытались вызволить своих заложников из посольства в Тегеране в 1980 году. Но в этом случае я чувствовал, что мы сможем спасти не больше половины из двух тысяч британцев...» Два эскадрона САС и штабные офицеры, прибывшие в Объединенные Арабские Эмираты, были отправлены в отпуск на базу в Хиерфорд, так что люди провели Рождество со своими семьями. Морин Денбери. мать капрала САС, вспоминает, как в один декабрьский денек вышла из кухни в зал их семейного паба и увидела сидящего за столиком своего сына Дэвида, бронзового от загара... А мать, сама не зная того, несла ему заказанную тарелку чипсов и соус карри. Миссис Дебери не видела сына с того момента, как он вылетел на Ближний Восток через пять недель после иракского вгоржения в Кувейт. «Воспоминания о том Рождестве навсегда останутся со мной, -- говорит она. -- Ведь тогда мы в последний раз видели Дэвида живым...» Когда дипломатические переговоры начали заходить в тупик, и приближался последний срок ультиматума президента Буша для вывода иракских войсх -- 15 января, -- генерал Шварцкопф постепенно стал осознавать, что и спецсилы могут пригодиться для достижения некоторых важных целей.
Прежде всего необходимо было очистить воздушный коридор, ведущий в обход иракских систем раннего оповещения, по коридору союзная авиация сможет летать, незаметно для противника. Эта задача имела две стороны -- заставать врасплох цели противника и сократить возможные потери авиации на первых этапах военной операции, что сразу бы дало значительное политическое и моральное превосходство над противником.
Секретный рейд 5-й спецгруппы планировался с целью вывода из строя двух радаров раннего оповещения вдоль границы Ирака с Саудовской Аравией. Предполагалось, что небольшая команда американских спецназовцев при поддержке со стороны египетских сил пересечет границу за.рое суток до «Времени "Эйч"», то есть начала операции «Буря в пустыне», и взорвет радарные установки иракцев посредством авиаударов. Но конкретный расчет показал, что спецгруппам надо оказаться в нужных точках с вероятностью в сто процентов в момент времени плюс-минус двадцать минут от назначенного срока, когда в воздух поднимется армада бомбардировщиков для атаки по иракским целям. Оставался слишком маленький временной зазор для незапланированного опоздания спецгруппы -- а ведь в пустыне может произойти всякое, а если коммангос подойдут к цели слишком рано, возрастала опасность их выявления противником.
Спецгруппы были оснащены Магелланевской глобальной системой определения координат (МГСОК), позволяющей узнавать расстояния до объекта с точностью до ста метров. Но приборов МГСОК в начале операции в Заливе имелось еще крайне мало, и была слаба спутниковая поддержка, поэтому эти приборы могли работать всего четыре часа в сутки.
Раздраженный такого рода сложностями в проведении миссии, главнокомандующий генерал Шварцкопф уже готов был вообще отменить операцию. Тогда полковник Джесси Джонсон предложил использовать для вторжения вертолеты «Пэйвлоу» с установленными на них МГСОК. Они бы могли с выдвинутой вперед базы взлететь на иракскую территорию, не обнаруженные радарами, и получить все возможности для определения мест базирования радаров противника, причем в строгом соответствии с выработанным временным графиком. Единственное препятствие заключалось в том, что полет вертолетов сопровождается шумом, который может услышать персонал. В таком случае в Багдад поступит немедленный сигнал, который опередит авиаудар, к тогда иракцы могли бы перестроить свои радарные системы так, чтобы прикрыть «слепой» коридор шириной в семь-восемь миль, и, таким образом, обнаруживать самолеты, которые будут пролетать к Багдаду даже на небольшой высоте -- 300 -- 400 метров. А это уже обратит результат всей спецоперации в полный нуль.
Сперва Джонсон пытался убедить Шварцкопфа, что два-три вертолета «Пэйвлоу» способны вывести из строя радарные установки непосредственно огнем с воздуха из своих 12,7-мм пулеметов, без высадки наземного десанта. Однако пилоты-вертолетчики, когда их ознакомили с задачей, указали, что «мы можем лететь и выполнить все что угодно, но мы не можем гарантировать, что о нашем налете не будет сообщено в Багдад. А для того чтобы разрушить сразу все антенны и радиостанцию, необходимо столько взрывчатки, и так точно нацеленной, что наши вертолеты не могут ни тащить ее на себе, ни навести...» Тогда капитан Рэнди О'Бойл, офицер спецкоманды ВВС, выдвинул идею вылета «Пэйвлоу» в сопровождении тяжеловооруженных вертолетов «Апач» со снарядами с лазерными прицелами, 70-мм ударными ракетами и 30-мм пушками «Гатлинг», которые смогут по наводке разнести к чертовой матери все радиопередающее оборудование радарных установок.
Используя электронные системы, два «Пэйвлоу» произвели пробные полеты во главе эскадрильи из восьми «Апачей» из 106-го авиабатальона и 101-й воздушно-десантной дивизии. Подлетая ночью на высоте менее тридцати метров, «Пэйвлоу» могли бы нанести удары с «Апачей», которые бы летели на расстоянии до двенадцати километров позади; с этой дистанции тяжеловооруженные «Апачи» с применением инфракрасных прицелов могли бы выпустить ракеты по целям с абсолютной точностью.
После тренировки в Саудовской пустыне, в ходе которой было выстреляно девять управляемых лазером снарядов (каждый -- стоимостью в миллион долларов!), экипажи «Пэйвлоу» и «Апачей» удостоверились, что способны хорошо взаимодействовать в ходе запланированной миссии.
«Ну-с, посвятите меня в ваши дела», -- говорил Шварцкопф с несколько подозрительным выражением на лице, сидя в кабинете Министерства авиации Саудовской Аравии... Два офицера ВВС США развернули перед ним на роскошном восточном ковре карту операции и дали подробные разъяснения. Через двадцать минут доклада Шварцкопф пробормотал «угу-угу», поднялся и пошел к своему письменному столу, приказав Джонсону идти следом. В ходе последовавшей получасовой приватной беседы Шварцкопф заявил, что ему надо получить стопроцентную гарантию успеха операции. Джонсон дал такую гарантию.
Ровно в половине десятого вечера 16 января 1991 года два экипажа вертолетов «Пэйвлоу» получили последние инструкции. Еще неделю назад они ознакомились с подробным планом операции, узнали координаты иракских радаров и другую полную информацию по заданию, а также провели генеральную репетицию вместе с «Апачами» 11 января.
Все вертолеты были готовы к взлету из Эль-Джуфа в ноль часов пятьдесят пять минут. «Время "Энч"» для начала военных действий назначалось на три часа ночи, и значит, вертолеты должны были разбомбить радарные установки в 2.38. Воздушные операции во время войны в Заливе были расписаны до минуты.
«Господи, только не дай мне навернуться, -- говорил про себя командир Майк Кингсли, пристегиваясь к креслу и начиная проверку приборов. На мгновение он испытал ужас, когда вдруг отключилось электропитание полетного выравнивателя и спутниковой системы. Однако через пять секунд оно восстановилось.
Подполковник Ричард Камер, который лично обговаривал со Щварцкопфом детали операции и теперь летел как второй пилот «Пэйвлоу», вспоминает, как в душе мучительно перебирал множество неразрешимых вопросов. Знают ли иракцы о нашем налете? Есть ли слабые места в системе их безопасности? Спутниковая разведка показала, что защищены радарные установки только пулеметами. Но ведь там могут быть и теплонаводящие ракеты, спрятанные, например, в лагере бедуинов неподалеку, который тоже был сфотографирован разведчиками. В десяти минутах полета на реактивном самолете располагалась иракская авиабаза. Будут ли их преследовать самолеты? «Если они ожидают нашей миссии, то за пять минут все небо тут будет забито их истребителями...» Крылатые ракеты, выпущенные с большой дистанции с бомбардировщиков В-52 и «Томагавки», выпущенные с кораблей флота США, находились уже на пути к своим целям в Ираке, когда два вертолета «Пэйвлоу» первыми оказались в воздушном пространстве Ирака. Пилоты вели машины на высоте приблизительно двадцать пять метров над землей, что примерно на тридцать метров ниже минимального уровня определения радарами с земли. Посредством своих инфракрасных радаров пилоты высматривали цели. Они углубились уже на дюжину километров на территорию Ирака, когда летчики выявили впереди тепловые источники радарной установки, которая размещалась на бархане высотой около шестидесяти метров, то есть выше уровня их полета. За десять километров до цели пилоты «Пэйвлоу» включили инфракрасный излучатель, луч которого был принят на четырех «Апачах», следующих в двух километрах позади. Затем хвостовые стрелки «Пэйвлоу» сбросили вниз пучки люминесцентных «трубочек», которые обозначали бы для «Апачей» точку, в которой надо производить пуск ракет «Хеллфайр» («Адское пламя»).
«Пэйвлоу» разлетелись в стороны, как бы охватывая цель с двух сторон, и через некоторое время пустыня вокруг них озарилась яркими взрывами восьми «Хеллфайров». «Для тех, кто находился там, на земле, должно было казаться, что твердь под ними проваливается в тартарары, -- говорит Камер. -- Они, вероятно, даже не успели понять, что взорвалось.,.» Ведь с погашенными бортовыми огнями «Апачи». были невидимы с большого расстояния.
Сразу же после пуска ракет, «Апачи» включили огня, чтобы избежать возможных столкновений в воздухе, набрали скорость и пошли ввысь, чтобы пролететь над полыхающей радарной установкой и добить ее 70-мм ракетами и 30-мм пушками. Убедившись, что весь персонал станции уничтожен, и там не остается ни единой пригодной радиоантенны, вертолеты сделали еще несколько виражей над разрушенной станцией. Через семь минут после пуска «Хэллфайров» полковник Джонсон в своей рубке в Эр-Рияде получил по прямой радиосвязи подтверждение от Камера, что задание выполнено.
Но вот со вторым «Пэйвлоу» связь было установить невозможно, поскольку его экипаж был слишком занят обманным маневром, уходя от преследующего его самолета СА-7 советского производства. Неожиданно из скрытых позиций иракцев в бедуинском лагере в нескольких километрах от радарной установки взлетели пущенные с плеча ракеты с теплонаведением. Инфракрасные противоракетные излучатели «Пэйвлоу» сумели обмануть детекторы ракет, и уже через несколько минут пилот вертолета вышел на связь.
Пересекая воздушную границу Саудовской Аравии, экипажи вертолетов могли слышать сверху жуткий гул огромной воздушной армады союзников, летящей тремястами метрами выше по проложенному вертолетами воздушному коридору. Подполковник Уивер, «старший по базе» в Эль-Джуфе, называет это «самой безупречной атакой в истории». Он первым встречал вертолеты, садящиеся на поле после выполнения миссии. «Ребята вернулись с сияющими глазами», -- рассказывает он. «Господи Боже, вам нужно было видеть эту картину!» -- наперебой кричали пилоты.
Из трех тысяч единиц ВВС союзников, пролетевших в ту ночь над Кувейтом и Ираком, было сбито всего две: «Томкат» F-18 флота США и итальянский ракетный истребитель из того эскадрона ВВС, который Италия прислала в качестве единственного участника во всей операции «Буря в пустыне». Не будучи ни американцем, ни британцем, захваченный в плен пилот-итальянец не мог принести режиму Саддама Хусейна даже пропагандистской выгоды.
Пока «Пэйвлоу» и «Апачи» разогревали моторы на аэродроме в Эль-Джуфе, генерал-лейтенант Питер Делабилье прошел в офис министра авиации Саудовской Аравии принца Халида, верховного командующего всеми саудовскими силами данной операции. Второй человек Саудовского королевства выглядел очень озабоченным, и после краткого обмена любезностями стал просить Делабилье оказать давление на правительство с целью не допустить включения в войну Израиля. «Это будет ужасно, если Израиль вступит в боевые действия! Это расколет весь наш альянс! Произойдет просто катастрофа!» -- говорил Халид.
Саддам Хусейн прекрасно знал, что его армия в военном отношении не сможет добиться превосходства на союзниками. Но он надеялся, что Ирак сможет добыть политическую победу с помощью методов, доведенных до открытого терроризма, с кото204 рым Хусейн был отлично знаком. Его ракеты среднего радиуса действия «Скад» должны были нанести удар по главным городам Израиля с пусковых установок на западе Ирака, тем самым провоцируя Израиль на ответный воздушный удар или даже вторжение на иракскую территорию; в этом случае сбылись бы худшие прогнозы принца Халида. Педантично рассчитанные на компьютерах военные планы Шварцкопфа испытают попросту «короткое замыкание», когда в них вмешается «главный электрик» правящей партии Ирака Баас. Хусейн прекрасно знал роль человеческого психологического фактора в вооруженных конфликтах -- еще с того самого дня, когда им был убит последний иракский монарх.
Делабилье последовательно давил на Шварцкопфа с целью одобрения планов проведения долговременного внедрения миссии САС на иракскую территорию. Бывший командир САС вместе с некоторыми чинами из Пентагона был убежден, что с учетом беспощадности и непредсказуемости Саддама Хусейна, необходимо проведение разведки и прямых ударов по стратегическим пунктам Ирака, таким, как установки «Скад» и места хранения химического и бактериологического оружия. Орудия С-5 производства ЮАР для стрельбы химическими и бактериологическими зарядами, находящиеся на вооружении Ирака, практически не отличались от обычной артиллерии на снимках воздушной разведки. САС сумела заполучить одно орудие С-5 и изучить его действие и отличительные особенности.
Шварцкопф считал неточные и неуклюжие ракеты «Скад» малозначительным, с военной точки зрения, оружием и был убежден, что с этой угрозой легко можно покончить ударами с воздуха. А в ответ на угрозу Саддама Хусейна применить химическое или бактериологическое оружие он отвечал угрозой применения ядерного... Подобного рода заявления делались в преддверии операции многими западными политиками. Однако по мере приближения 15 января становилось ясно, что эти угрозы Запада не произвели на Саддама особого впечатления; и наконец Шварцкопф согласился ввести части САС в Саудовскую Аравию для возможных операций по поддержке сухопутного вторжения.
29 декабря капрал Дэвид Денбери в последний раз попрощался со своей семьей, поцеловал подругу Кери, счел на мотоцикл и выехал из «Стар Инн» навсегда... Прибыв в Хиерфорд, он присоединился к своему «Эскадрону А», который вместе с «Эскадрона-Ми В и О» в течение следующих двух недель жил на чемоданах, переброшенный на базу королевских ВВС в Брайз Нортон и ожидая погрузки на военно-транспортные самолеты УС-10.
Из Нортона САС вылетела в Саудовскую Аравию на нескольких транспортниках. Сержант Энди Макнаб и «Эскадрона В» так 205 описывает остановку в пропахших бензином ангарах аэропорта Эр-Рияда, куда по прибытии поместили сорок человек сасовцев: «Настроение у всех было бодрым и приподнятым. Полк не собирался так со времен второй мировой. Было хорошо от того, что все мы вместе. Так долго мы работали скрытно, разделенные на маленькие группки, а теперь нам представился шанс действовать в открытую и большим числом. Классическая война в тылу неприятеля -- это было именно то, для чего Дэвид Стерлинг основал наш полк полвека назад, и теперь мы словно снова оказались там, откуда все начиналось... -- и подумав, Макнаб добавляет. -- Правда, мы еще не знали, что нам предстоит делать...» В дни, предшествовавшие воздушному удару союзников, пока американские вертолеты собирались в Аль-Джуфе, САС оставалось с краю. Пока что им не было поручено никаких специфических миссий. В Эр-Рияде командир САС, полковник Дэвид Холмс, регулярно приезжал повидаться с Делабилье и узнать последние новости. Седой генерал часто прогуливался со спокойным, уверенным в себе Холмсом, Они обсуждали возможные миссии в тылу иракцев, рассматриваемые Шварцкопфом, как, например, диверсии против иракских войск по западному флангу британской бронетанковой дивизии. Но американский генерал, действующий строго по плану, все еще не давал команды САС внедриться в Ирак, не желая пока высылать какие-либо сухопутные силы впереди основной группы войск вторжения.
«Но когда на вторую ночь войны иракские «Скады» нанесли первый удар по Тель-Авиву, Эр-Рияду и Дахрану, -- вспоминает офицер САС, служивший в Заливе, -- всех словно водой холодной окатили». Двенадцать «Скадов» взорвались в одном только Израиле. Немедленно были высланы дезактивационные группы, солдаты которых со счетчиками Гейгера на поясе обследовали предместье Тель-Авива на возможное радионуклидное, химическое или бактериологическое загрязнение. В Израиле очень остро переживали возможность того, что дети гитлеровского Холокоста снова пострадают от «газовых камер», на сей раз доставленных прямо к их дому в смертоносных ракетах.
Израильский министр обороны Моше Арене по телефону запрашивал секретаря Министерства обороны США Дика Чини о кодах распознавания, которые позволили бы израильским штурмовикам F-16, уже разогревающим двигатели на базе у Тель-Авива, пролететь в Ирак и атаковать его, не будучи сбитыми союзной авиацией. Израильские воздушно-десантные подразделения были готовы к проведению спецопераций в западной части Ирака. Ситуация была весьма неприятной, и Шварцкопф был в большом замешательстве, потому что ранее из его штаб-квартиры было сделано заявление, что иракские установки «Скад» нейтрализованы первой волной атаки союзной авиации. Но отчеты 206 об уничтожении «Скадов» не были намеренно искажены. Пилоты не могли знать, что многие из тех установок, которые были идентифицированы как «Скады» по классическим разведывательным снимкам, на самом деле являлись весьма убедительными «муляжами», «пустышками», сделанными в свое время в Восточной Германии и приобретенными Ираком вместе с настоящими «Скалами».
19 января, на первой с начала войны пресс-конференции, Шварцкопф признал, что искать отдельные пусковые установки «Скад» посреди бескрайней пустыни -- все равно что искать иголку в стоге сена. Соглашаясь, что развитие событий несколько омрачило его сияющие планы, Шварцкопф заметил: «Здесь есть обязательный для войны туман и дымовая завеса, и картина все еще не вполне ясна».
Чини, так же, как и председатель Комитета объединенных штабов генерал Колин Пауэлл, уже предупреждал Шварцкопфа, чтобы он применил все возможные средства для охоты за «Скадами». «Для отправки САС и «Дельты» в Западный Ирак потребовалось постоянное понукание с самого верха в Министерстве обороны», -- вспоминает один пентагоновский чиновник. «Шварцкопфа пришлось убеждать из самого Вашингтона, что нейтрализация «Скадов» больше не является строго военной задачей, а стала уже политической проблемой». Высокопоставленный командир из САС утверждает, что «не будь "Скадов", у САС "на этом театре военных действий" вообще не оказалось бы даже эпизодической роли...» Утром 19 января все три эскадрона САС были подняты из Эр-Рияда на трех самолетах С-130 и вылетели в 1500-километровый бросок на северо-запад в Эль-Джуф. «Транспортные "Геркулесы" с людьми должны были проложить свой маршрут через линии самолетов, летящих на Ирак, -- вспоминает Делабилье, -- после чего двигаться на малой высоте под контролем американских средств электронного наведения по коридорам, указанным Центром тактического воздушного управления США». В это же время «Дельта» вылетела из Форт-Брагга, в Северной Каролине, чтобы соединиться с САС для проведения совместных операций против установок «Скад», коммуникации и командная сеть которых были разбросаны на протяжении нескольких тысяч квадратных километров пустыни вдоль границы Ирака с Иорданией и Сирией.
«Спецсилы должны были вмешаться намного раньше, -- считает полковник Боб Маунтел из 5-й спецгруппы. -- Если бы они имели возможность систематически собирать разведывательную и оперативную информацию за линиями обороны противника, то сумели бы выяснить места базирования «Скадов», их коммуникационных линий и систем предупреждения заблаговременно, и в Целом получить глубоко разработанную разведывательную картину западных районов Ирака».
Но когда капрал Дэвид Денбери, ведущий разведчик «Эскадрона А», завел свой мотоцикл и помчался по плоской вымерзшей пустыне к туманному горизонту, одним из первых оперативников ворвавшись в Ирак, то и он, и его сержанты, и командование действовали совершенно вслепую.
По словам высокопоставленного офицера САС, «карты масштаба 1:100000 были самыми подробными нашими путеводителями по огромной зоне операций». Такие карты и были выданы четырем колонным в пол-эскадрона каждая, 20 января пересекавшим иракскую границу на «джипах», снабженных ракетами «Милан», полудюймовыми пулеметами и 40-мм гранатометами. Каждый «джип» вез по тонне всякой экипировки и боеприпасов, и потому мог взять не более трех человек. «В сущности, у нас не было никаких точных сведений об иракских ракетных силах, -- говорит источник из САС, с базы в Алъ-Джуфе. -- Ни имен или фотографий командиров, ни описания их частей. Мы обладали только приблизительными координатами районов размещения «Скалов», которые условно были обозначены как Н1, Ш и НЗ. И до самого конца нас не оставляло ощущение, что мы все-таки ищем иголку в стоге сена».
13. ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА Несколько небольших групп спецподразделений были заброшены далеко в глубь иракской территории для проведения скрытой разведки и диверсий. Одной из их основных целей являлись линии подземных стратегических коммуникаций, идущие от Багдада на восток и на запад. Эти линии, состоящие из стекловолоконных кабелей, и поэтому неуязвимые для воздушных бомбежек или электронного прослушивания, после того как остальные виды коммуникаций были серьезно повреждены, могли позволить Саддаму Хусейну сохранить контроль за батареями «Скадов» в Западном Ираке и элитными гвардейскими частями, обслуживающими позиции химического оружия немного севернее границы с Кувейтом.
Патруль из восьми человек под кодовым названием «Два-Зеро» во главе с сержантом Энди Макнабом получил приказ уничтожить западный отрезок коммуникаций, в связи с чем принял следующее решение: они будут заброшены на иракскую территорию на вертолетах, а затем высадятся и станут действовать на земле, поскольку ехать на «джипах» за 180 километров по пустыне в зоне военных действий -- слишком далеко. Примерно на таком расстоянии располагалась искомая линия в районе Главного пути снабжения (ГПС), за которым они также станут наблюдать. «Мы разработали план, согласно которому заряды закладываются в четырех, пяти или шести точках вдоль кабеля, причем все бомбы будут запрограммированы на взрыв в разное 208 время, в течение нескольких дней. Мы заложим все бомбы за ОДНУ ночь а ОДНУ взорвем наутро. Вероятно, с первым взрывом придется переждать еще одну ночь, пока они будут пробовать соединиться, а потом, наконец, надумают послать команду ремонтников. Наверное, нам имело смысл и этих людей вывести из игры, чтобы следующие починки им было бы уже не так просто сделать -- без квалифицированных специалистов. Для этого наш оперативник Марк выдвинул идею закладывания где-нибудь неподалеку от основной еще и небольшой мины «Элси», которая срабатывает по мере приближения человека. Когда солдат наступает на нее, мина взрывается».
Повредить восточную ветвь линии коммуникаций было поручено коммандос из СЛС, которые действовали в составе британского флотского экспедиционного корпуса в Заливе. Группа из СЛС в сопровождении офицера ВВС США вылетела в Ирак на двух вертолетах «Чайнук», на высоте всего метров пятнадцати -- двадцати, сумев по пути пролететь прямо над головами иракского военного конвоя. «Первый грузовик ехал с включенными фарами, семь машин вслед за ним шли без света. Они могли слышать нас, но не могли увидеть, потому что наши вертолеты были выкрашены в черный». Машина села в тридцати пяти километрах дальше к северу, у дороги Багдад -- Басра, примерно в пятидесяти километрах от иракской столицы, утром 23 января, когда было еще совсем темно. «Мы видели, как летят к Багдаду и возвращаются наши самолеты. Мы видели трассирующий огонь, который вели по ним обороняющие город иракцы...» Вертолеты стояли на земле с работающими моторами, но с отключенным приводом, чтобы звук вращающихся лопастей не привлекал внимания, и ожидали возвращения с задания диверсионной группы, с целью их немедленной эвакуации. Коммандос СЛС подбежали метров на пятьдесят к дороге, где рассредоточились попарно; при них были электронные детекторы для поиска места прохождения кабеля. Одновременно американский сержант настроил три рации на частоты истребителей, круживших на большой высоте, для вызова в случае необходимости огневой поддержки с воздуха.
Найдя стекловолоконный кабель за полчаса, коммандос с помощью пневматических мини-отбойников вырыли несколько ям. Неожиданно над ними сверкнули пунктирные линии трассирующих пуль, выпущенных с иракского пункта ПВО в пяти километрах отсюда. Сержант Джоунс на всякий случай сигнализировал об этом истребителям, но случайный огонь иракцев прекратился так же внезапно, как и начался, так что огневой поддержки не потребовалось.
В течение следующего часа коммандос СЛС закончили свою работу. Обнажив кабель, они отрезали кусок спутанных волокон Для анализа и заложили в вырытые ямы взрывчатку. Уже занимался рассвет, когда «Чайнуки» с коммандос благополучно вылетели назад и шли над гладью Персидского залива. Далеко позади прогремело несколько взрывов, именно они вывели из строя больше километра секретных коммуникаций Саддама Хусейна. Наземный указатель с обозначением места прохождения кабеля, прихваченный с собой командиром СЛС, был передан генералу Шварцкопфу в качестве сувенира.
Диверсионные удары по другим уязвимым объектам Ирака были нанесены и спецсилами США. Один из налетов был нацелен на коммуникационный узел у самой границы Ирака с Иорданией, по нему передавалась важная информация между Багдадом и Амманом. Правительство Саудовской Аравии подозревало, что остающаяся нейтральной Иордания передает в Ирак сведения об американских истребителях, взлетающих с авианосцев в Красном море.
Через несколько минут после того как «хирургический» удар американских F-15 нейтрализовал систему ПВО установки связи, вертолеты «Пэйвлоу» в сопровождении «Кобр» приземлились рядом с установкой. Пока «Кобры» поливали сверху огнем стрелковые позиции иракцев, «Пэйвлоу» со взводом рейнджеров опустились на землю всего в пяти-шести метрах от командного бункера. Рейнджеры, вооруженные автоматами МР-5 и винтовками М-16, в очках ночного видения, выскочили из вертолетов и взрывчаткой вышибли двери бункера. Сдавшиеся иракцы были уложены на пол и быстро допрошены. В то же время специалисты «Дельты» вскрыли компьютеры, сняли информацию и вывели из строя оборудование. Как только были собраны ценные документы и предметы для анализа разведки, диверсионная группа погрузилась обратно на вертолеты и исчезла в ночи.
Земные дела «Дельты» не всегда шли так успешно, и однажды восемь ее наблюдательных пунктов были вынуждены вступить в бой, продолжавшийся целых восемь чесов. В другом случае, напоминающем сцену из вьетнамской войны, патруль «дельтовцев» был поспешно поднят на борт «Блэкхоука» под огнем окруживших их иракцев. Пулеметчик вертолета выпустил несколько тысяч патронов, отбрасывая иракцев от группы из шести коммандос на расстояние, позволившее бы эвакуировать людей. При другой эвакуации во время боя сержант «Дельты» был поднят на борт «вертушки», изрешеченный пулями «как сито», но после интенсивной хирургии в госпитале сумел выжить.
«В одном деле я потерял двадцать три человека», -- говорит офицер САС, воевавший в Заливе. О больших потерях говорит и полковник Парсонс. «Из двенадцати американских спецгрупп, засланных в Ирак, большинство попало в чрезвычайные ситуации. И просто чудо, что они вернулись живыми... Там случались просто чудовищные по интенсивности бои...» Вскоре после того как их высадили в 187 милях за линией противника, сержант Макнаб и семь его бойцов из «Два-Зеро» поняли, что поверхность здесь была гораздо более холмистой, чем то, как это выглядело на карте, а вся местность довольно густо населена, в отличие от данной им разведывательной сводки. А командир другого патруля САС, заброшенного миль на пятьдесят южнее позиции Макнаба, увидел, что местность вокруг плоская, как блин, и спрятаться попросту негде. Он немедленно приказал своим людям прыгать обратно в «Чайнук», и они вернулись на базу в Аль-Джуф.
Однако Макнаб со своими людьми остался, и через несколько часов после того как его патруль установил наблюдательный пункт в неглубокой пещере посреди невысоких скал, в поле зрения появились иракские солдаты. Они принялись размещать установку ПВО между наблюдательным пунктом САС и ГПС, всего в пятистах метрах, так что сасовцы могли подробно отслеживать их действия. Коммандос еще не приступили к обнаружению подземного кабеля, когда их неожиданно увидел мальчонка-пастух со стадом коз, искавший пропавшего козленка... «Нет, мы же САС, а не СС», -- говорит Макнаб, объясняя, почему они не подстрелили ребенка, который стремглав побежал в сторону батареи иракцев.
Восемь «зеленых беретов» из патруля 5-й спецгруппы «Альфа» столкнулись с аналогичной проблемой, когда были заброшены на 150 миль в глубь иракской территории для наблюдения за передвижениями сил противника по Дороге-7, проходившей от Багдада по долине Евфрата к южноиракскому городу Назария. «Мы получили карту местности, из которой явствовало, что там нет абсолютно ничего, -- говорит специалист группы по коммуникациям, сержант Джеймс Везерфорд. -- Но в результате нас здорово подвели, потому что мы оказались там чуть ли не посреди города». Когда наутро после вертолетного десантирования коммандос стали вглядываться в светлеющую местность, они с неприятным удивлением обнаружили, что здания, которые были обозначены на их космической фотокарте как «развалины», на самом деле представляли собой вполне нормально населенный сельскохозяйственный поселок. «После рассвета стало ясно, что Поля вокруг нас почти непроходимы, -- говорит командир патруля «Альфы» сержант Ричард Балванц. -- Там играли дети, женщины собирали хворост, кто-то пас овец и коз. Куда бы вы ни взглянули, повсюду были люди».
Накануне в 23.14 в военном городке короля Халеда оперативная группа «Альфа» погрузилась в два вертолета «Блэкхоук» МН-60. Вскоре огни большого военного комплекса, служившего передовой базой союзных арабских войск, скрылись далеко позади. Коммандос летели в чернильно-темной ночи над пустыней. На маленькой авиабазе вертолеты сели на дозаправку перед долгим полетом в Ирак и поднялись сразу после полуночи.
Еще несколько месяцев назад, при поступлении 5-й группы спецсил в Саудовскую Аравию, Балванц просил своего командира дать разрешение на проведение операций в тылу противника. Все его «акульщики» имели квалификацию подводников и были обучены методам маскировки, воздушного боя и снайперской стрельбе. «На фоне других частей мы казались страшно наглыми и заправскими вояками», -- вспоминает Везерфорд.
После начала военных действий, когда им, наконец, поручили первую миссию, восемь человек уединились вместе с пилотами вертолетов и разработали- план до мельчайших деталей, нанесли на карту точку десантирования и маршруты до нее и обратно. Изучив особенности функционирования кишечника каждого члена команды, они рассчитали, сколько именно пластиковых пакетов и презервативов им понадобится для упаковки экскрементов за шесть дней их ожидаемого пребывания в тылу противника. «Мы должны были испражняться в пакеты, а писать в резиновые презервативы. Каждый такой пакетик имел внутри немного лимонного сока, чтобы отбить запах и ускорить разложение», -- вспоминает один из бойцов, «Планирование операции в основном было поручено нам самим», -- говорит Везерфорд, который самостоятельно раздобыл высокочастотные рации, спутниковые системы связи и аварийные рации PRC-90, а также запасные батарейки для всех членов группы, «чтобы быть уверенным, что в любой момент каждый сможет связаться с остальными». На одного коммандос приходилось килограммов по шестьдесят груза, включая пять галлонов воды. Как только их план был одобрен в штаб-квартире, восьмерку забросили в военный городок короля Халеда, где они прождали неделю в самолетном ангаре, прежде чем получили окончательное «добро».
Вскоре после пересечения границы с Ираком, два вертолета повернули назад, в Саудовскую Аравию, так как выяснилось, что один генерал еще не успел дать своего «высочайшего разрешения». Когда эта формальность была улажена, «Блэкхоуки» дозаправились и снова полетели а Ирак. «Эта дурацкая задержка не только отсрочила выполнение операции на сорок пять минут, -- рассказывает Балванц, -- но и лишила нас спутникового прикрытия от системы ориентирования. Главный пилот вертолета сообщил мне, что из-за этого он не сможет гарантировать приземление точно в заданной зоне».
При полете на высоте от трех до шести метров одна из машин едва не задела верхушку бархана, однако в последний момент летчик справился с управлением и избежал катастрофы. Пролетая над стадом верблюдов, за шумом вертолетного мотора коммандос могли слышать гортанные крики животного на земле. После выполнение стандартного приема захода на ложную посадку вертолеты наконец приземлились, и восемь человек в натянутых на лица сетках и в маскировочном гриме осторожно 212 вышли оттуда. Одни стояли на часах, пока другие вытаскивали тяжел е оборудование и экипировку. Ручные приборы спутникового ориентирования показывали, что группа находится примерно в полутора километрах к северу от цели. «Вы чувствуете страшное одиночество, когда «вертушки», привезшие вас, взлетают в ночное небо, и вы остаетесь посреди территории противника», -- говорит Балванц. Впрочем, сержант Терри Гаррис считает, что это «как будто ты снова оказался на очередном учении. Просто другие мишени».
После краткой задержки и осмотра экипировки, они зарыли высокочастотную рацию в песок и начали свой ночной марш. «Пройти даже одну милю со всем грузом на закорках казалось вечностью», -- замечает Балванц. Примерно через километр лидер группы и его заместитель, сержант Чарльз Гопкинс, вооруженные автоматами МР-5 с глушителями, ушли немного вперед для проведения разведки на местности, стальные засели в скрытой позиции с винтовками М-16, а у двоих имелись также гранатометы 203. Как и положено в операциях за линиями противника, у всех коммандос за поясом находились 9-мм пистолеты.
«Мы оказались посреди плоских полей, прорезанных оросительными каналами. Почва здесь превратилась в жижу от застоявшейся воды. Вся наша одежда и обувь сразу намокли. Видимость была отличная, освещенность составляла 71 процент. Мы двигались, где только возможно, по траншеям, канавам и избегали открытых полей. Каналы тут были везде -- от двух пядей до двух метров глубиной и по полутора метров в ширину. Вокруг все было спокойно и тихо. Вдалеке, правда, залаяли собаки, но вскоре успокоились».
Балванц решил, что самое лучшее место для укрытия -- у ската канала, где почва была мокрой и позволяла быстро вырыть углубление. Одна позиция располагалась в 250 метрах от Дороги-7, а вторая чуть дальше -- в 325 метрах. Люди работали, как черти, роя траншеи под укрытия.
Из-за задержки с вылетом из Саудовской Аравии, у патруля было всего четыре часа темноты для завершения своих укрытий, и они не могли успеть вырыть достаточно глубокие ямы. Да и почва в глубине оказалась вовсе не такой мягкой, как они надеялись. «Мы хотели бы вырыть яму глубиной по грудь, но в конечном счете получилось только до талии, потому что уже начало светать».
Во время упражнений в Саудовской пустыне группа «Альфа» училась устраивать укрытия в ямах, натягивая на врытый шест пластиковую пленку, которую сверху присыпали землей, тем самым делая укрытие неотличимым от окружающего песчаного ландшафта. Но такая камуфляжная архитектура не была приспособлена для полей долины Евфрата. Поутру «зеленые береты» обнаружили, что вокруг бродят стада с пастухами. Везерфорд повернулся к Балванцу и процедил сквозь зубы: «Не думаю, что мы сможем сделать дело до следующей ночи, но если и сможем, то лучше нам поискать другое место...» Пока «зеленые береты» наблюдали за передвижением транспорта по Дороге-7, было слышно, как в нескольких метрах от наблюдательного пункта играют детишки -- две девочки и мальчик лет восьми-десяти. Похоже, голоса все приближались и, казалось, становились больше похожими на шепот... Это могло означать, что дети заметили наблюдательный пункт. И вдруг одна из девочек заглянула прямо в окошко пункта и столкнулась с биноклем, приложенным к глазам Везерфорда. Она закричала.
Это был именно тот пример, который в качестве отборочного вопроса фигурирует в программе психологической селекции людей для САС. Даже самые крутые ребята не могли с «кирпичной мордой» воспринимать эту ситуацию, дилемму, с которой столкнулись за время войны в Заливе по меньшей мере два патруля спецсил. Убить ребенка -- означало стать гадом, монстром, бесчеловечным обрубком, в моральном смысле ничуть не выше противника; а если не устранить угрозу, то вся миссия могла оказаться сорванной. Бо Гритц, герой вьетнамской войны, который однажды очутился перед колонной вьетнамских женщин и детей, устроив засаду в джунглях, говорит так: «Самое скверное в солдатском деле -- это отнимать жизнь у людей, которые вовсе не собирались играть в военные игры. Бессмысленная смерть тех, кому не доставалась почесть быть солдатом, не может означать победу для настоящего воина».
«Костржебский, не смей, ведь это дети», -- прошептал Везер-форд стоящему рядом «зеленому берету», который потянулся за автоматом. С ним согласился и Балванц, добавив: «Мы же здесь не для того чтобы стрелять в детей...» Девочка убежала прочь. Лидер группы приказал Везерфорду связаться со штабом. Балванц через спутниковую связь передал офицеру на базе в Дах-ране: «Наблюдательный пункт обнаружен, нам нужна аварийная эвакуация».
«Мы сейчас посмотрим тут, что можно сделать, и свяжемся с вами», -- отвечал лейтенант из штаба.
В другой яме сержант Терри Гаррис записывал проходящие по дороге автомобили. В стандартной ситуации о количестве и времени прохождения грузовиков по Дороге-7 надо было сообщать каждые шесть часов. Однако в случае, если проезжали установки «Скад» или тяжелая артиллерия, об этом следовало сообщать незамедлительно. «Неожиданно к нам в траншею втиснулся Балванц и сообщил о раскрытии их наблюдательного пункта и об их планах срочной эвакуации». Рюкзаки быстро запаковали вместе с рациями, после чего обе группы «акулыци-ков» встретились в траншее. Это было неплохое укрытие, глубиной по грудь.
Когда «зеленые береты» осторожно отходили метров на триста -- четыреста от оставленных позиций, по пояс увязая в глинистой жиже, они видели, что множество крестьян, работавших в поле, ведут себя совершенно спокойно, не обращая на них никакого внимания. Балванц решил, что дети не сумели поднять тревогу, и тогда патрулю лучше переждать в траншее весь остаток дня, наблюдая за дорогой. А ночью они двинутся на север и устроят там новые укрытия. Балванц связался по спутниковой связи со штабом и попросил пока задержать аварийную эвакуацию.
Вокруг мычали коровы и блеяли овцы, иракские крестьянки преспокойно проходили мимо восьмерых грязных до невозможности коммандос, притаившихся в канаве. Прошло три часа, и «Альфа» снова вышла на связь со штабом, доложив, что никакого движения по Дороге-7 не наблюдалось. Примерно в 10.00 Балванц заметил группу гражданских лиц, идущих с северо-востока в направлении их позиции. Люди собрались вокруг двух брошенных укрытий. Старик араб в белой чалме, в сопровождении двух парней, подошел поближе. Один из юношей заприметил в траншее «зеленых беретов» и что-то воскликнул. Старик подошел вплотную и уставился на коммандос. Те нестройно, но вежливо приветствовали старика: «Салям алейкум».
Старец немедленно повернулся спиной к ним и потрусил в сторону деревни, подгоняя впереди себя двух парней и стадо овец. Коммандос переглянулись, а затем уставились на Балван-ца. «Нет, ребята, -- сказал он. -- Стрелять безоружному человеку в спину -- что-то это не к лицу американцу... Я бы не смог так сделать».
«Акулыцики» стали продвигаться дальше на восток по руслу канала, они остановились, когда заметили впереди толпу, с любопытством их рассматривающую. Самое неприятное было то, что среди людей было двое в иракских военных мундирах. «Зеленые береты» повернули назад, но и тут столкнулись с другой группой из примерно тридцати гражданских, шедших прямо на них. Патруль остановился, и когда люди приблизились к ним метров на сто, Балванц, видя, что они невооружены, крикнул: «Кайиф!» -- что по-арабски означает «убирайтесь прочь». Он потряс своей винтовкой, и люди отошли подальше, однако толпа зевак все увеличивалась.
Везерфорд включил спутниковую рацию и передал в штаб, что происходит, и тут со стороны деревни грянуло три выстрела. «Это было словно предупреждение». Затем «зеленые береты» увидели группу бедуинов человек в двадцать, вооруженных старинными ружьями. За ними подъехали пара военных двухтонок, автобус и «лендровер», из которых выбрались иракские солдаты количеством примерно в роту. «Нас засекли, -- передал Везерфорд по рации. -- Бой неизбежен. Нужна немедленная эвакуация и воздушная поддержка».
«Воздушную поддержку мы обеспечим вам прямо сейчас, -- небрежно отвечали ему. -- И посмотрим, что можно сделать насчет эвакуации».
Раздался треск выстрелов из бедуинских ружей, поблизости просвистели пули, а иракские солдаты с автоматами АК-47 стали тем временем продвигаться вперед, по направлению к американцам. Балванц удерживал своих людей от стрельбы, «пока не получим поддержки с воздуха». Он приказал сложить всю не слишком необходимую экипировку и взорвать ее, чтобы стать более подвижными. «Нам что, на самом деле это больше не понадобится?» -- печально спросил Терри Гаррис, глядя на семь рюкзаков с провиантом, теплой одеждой, спальными мешками, шифровальными приборами и прочим... Никто ему не ответил. Везерфорд наложил на эту кучу пластическую взрывчатку М700 и одноминутным запалом и крикнул: «Расходись!» Патруль оставил у себя только оружие, на всех один рюкзак с водой, амуницию и рацию Ь5Т-5. Балванц повел людей дальше по траншее, а Везерфорд прикрывал отход сзади, «чтобы убедиться, что наш хлам пылает вовсю, прежде чем бежать прочь».
«Несколько вооруженных бедуинов ушли далеко на восток с целью окружить нас, -- рассказывает Балванц. -- На правом фланге маневрировал взвод противника, и то же самое -- на левом фланге. Идущие на нас по каналу с запада иракские солдаты подобрались уже метров на сто, когда заложенный нами заряд взорвался».
Стрельба усилилась, и Балванц приказал своим людям отвечать выборочным огнем -- по тем, у кого в руках оружие. Вокруг собралось и много штатских -- понаблюдать зрелище. Одним выстрелом из М-16 Костржебский снес голову крестьянину, который пытался, пряча в халате винтовку, подкрасться к ним поближе. «Зеленые береты» выпустили из гранатометов в обе стороны, с которых наступали иранцы, по одной 40-мм гранате. Два других заряда были выпущены в солдат, двигающихся по рву. Уничтожив около сорока иракцев и сорвав окружающий маневр противника, «зеленые береты» быстро продвинулись по каналу на триста метров в восточном направлении и остановились у перемычки с другим каналом.
Над их головами свистели пули, а Везерфорд снова стал связываться со штабом по спутниковой рации. «Вы находитесь под обстрелом?» -- сухо спрашивал на том конце подполковник. «Да ты же сам можешь услышать, дружище!» -- крикнул ему Везерфорд, стреляя из своей винтовки с одной руки -- другая была занята рацией. В ответ ему сказали, что воздушной поддержки надо ждать еще минут двадцать.
Выпуская одиночные выстрелы и полуочереди, дабы сэкономить патроны и не допустить лишних жертв среди мирного населения, которое все прибывало поглазеть на «войну», «зеленые береты» продолжали накрывать группы из двух-трех ирак216 ских солдат, все еще стремящихся зайти с флангов. Попадая с противника с расстояния в пятьсот метров, пятеро снайперов «Альфы» не давали ни единому иракцу проскользнуть вперед. Потерпев неудачу в попытках зайти американцам с фланга, солдаты вместе с ополченцами решили начать лобовую атаку. Выкрикивая боевые призывы и стреляя, куда глаза глядят, из своих АК-47, они побежали вперед по вязкому полю, и всего лишь для того, чтобы оказаться в конце концов отброшенными дьявольски точным огнем из винтовок М-16 и гранатометов. В короткую паузу Терри Гаррис закурил сигарету. Везерфорд обернулся, вытащил сигарету изо рта товарища и продолжал стрелять с сигаретой в углу губ... Терри только пожал плечами и закурил еще одну.
Прошло уже полчаса с начала перестрелки. Балванц был очень встревожен, так как, приподняв на секунду голову над краем рва под визжащими пулями, он увидел, что из свернувшего с дороги грузовика выпрыгивают новые иракские солдаты. И именно в этот момент послышался гулкий рев истребителей F-16 над головой. Дух у всех сразу взмыл до небес, но лишь в фигуральном смысле, потому что на практике не удалось связаться по рации с экипажем истребителя. «Мы улавливали, что они повторяют наш пароль, но они не слышали, как мы выкрикиваем в микрофон наши уточненные позиции».
И тут «зеленые береты» неожиданно поняли, что большая антенна, с помощью которой они могли бы связаться с истребителем на ультравысоких частотах, осталась в той куче «ненужного» оборудования, которую они взорвали. Когда самолет проходил прямо над ними, одному коммандос удалось нацелить передатчик спутниковой антенны САТКОМ непосредственно на истребитель, но удалось лишь подтвердить свой пароль, и связь тут же была оборвана снова. Затем F-16 сбросил несколько бомб на линии связи в пяти километрах к югу, и решив, очевидно, что в этом и состояла его миссия, полетел прочь.
Один из снайперов команды, Роберт Дегрофф, достал аварийную рацию, которыми Везерфорд снабдил всех членов группы. По этой рации удалось передать сигнал тревоги на патрульный АВАК, который переадресовал запрос двум другим истребителям, идущим в этом направлении, с приказом поменять частоту приема. Два реактивных самолета выполняли маневр над позициями коммандос именно в тот момент, когда по шоссе подъехал еще один грузовик с иракскими солдатами; теперь они тащили с собой тяжелые пулеметы и минометы. «Это было, как в сказке, когда кавалерия поспевает к пехоте в самый последний момент, -- говорит Балванц. -- Если бы иракцы нацелили на нас артиллерию, мы не смогли бы больше сдерживать их по периметру...» «Мы скажем тебе, когда ты будешь пролетать над нами», -- сказал Дегрофф пилоту F-16. Через пару секунд летчик передал: «Вижу траншею справа по склону». «Старик, это мы! -- облегченно подтвердил Дегрофф и стал направлять огонь самолета; «Противник сосредоточен в трехстах метрах к северу от нас».
«Смотри-ка! Бомба разломилась!» -- удивленно воскликнул один «зеленый берет», который никогда раньше не видывал кассетных бомб. Из чрева самолета вылетел футляр, на полпути к земле он раскрылся, высыпав из себя небольшие бомбы, покрывшие иракцев, совершавших маневр вокруг позиций коммандос. Земля подпрыгнула от множества синхронных взрывов, уничтоживших сразу целый взвод противника.
Гопкинс налег на край траншеи, глядя на иракцев, устанавливающих минометы. Офицеры уже отдавали приказы о начале обстрела. Он передал по рации наводку для F-16 по линии грузовика. Следующий налет с выбросом града кассетных бомб превратил грузовики, «джипы» и автобусы в пылающие остовы, раскидав людей в разные стороны. Затем Гопкинс увидел пулеметное гнездо и дал ориентировку: «А теперь цель в трехстах-четырехстах метрах к югу от прошлого раза, ударь-ка туда». На сей раз взрыв 800-килограмовой бомбы ухнул посреди поля, оглушив и самих коммандос.
Так, направляя каждый последующий удар по координатам в отношении предыдущего, «Альфа» провела остаток дня. В небе постоянно находились по два истребителя, обеспечивая окруженным «зеленым беретам» воздушное прикрытие и осыпая окрестные поля тоннами взрывчатки. Когда самолеты были направлены на уничтожение группы иракцев, подошедших к коммандос со стороны канала, кассетные бомбы стали рваться всего метрах в двухстах от позиции «Альфы». «Это было словно непрекращающееся землетрясение, земля постоянно тряслась от колотящихся эхом взрывов бесчисленных кассетных бомб, делая весь окружающий мир настоящей преисподней...» Затем иракцам удалось настроить свой радиомаяк и поймать частоту, на которой велись переговоры коммандос с воздухом. Таким образом противник пытался навести самолеты на ложные цели. Когда пилот сообщил об этом на землю, «зеленые береты» коротко отвечали: «Бей по их маяку», -- и вскоре увидели, как 800-килограммовая бомба смела неприметный микроавтобус, стоявший вдалеке.
Штаб вышел на связь и сообщил, что эвакуация, первоначально запланированная на 16.30, не может быть совершена до наступления темноты. Когда день стал клониться к закату, Бал-ванц решил с боем пробиваться по каналу к перемычке, чтобы с приходом сумерек обезопасить группу от внезапной атаки противника со стороны вала. Он вместе с сержантом Робертом Гарднером, несшим на плече гранатомет М-16-203, пошел вперед. Низко пригнувшись, они пробирались по склонам траншеи, хлюпая ногами в жидкой грязи. Пройдя метров сто, Балванц заметил впереди «передовой отряд противника», развернувшийся по 218 фронту метров на семь-восемь. Коммандос также немедленно выстроились в ряд и открыли автоматический огонь, прошив трех иракцев бесчисленным количеством пуль. Перешагнув через тела убитых, бойцы чуть дальше увидели убегающих прочь врагов. Гарднер выпустил две 40-мм гранаты, чтобы «придать куражу». «Зеленые береты» бежали сквозь дым от взрывов, остро пахнущий кордитом и спекшейся глиной. Вскоре они увидели следы крови раненых и убитых иракцев, которых остальные, видимо, унесли с собой. Коммандос продолжали двигаться по каналу к тому месту, где находились остатки взорванной экипировки.
Там они убедились, что оборудование во взорванных рюкзаках было полностью разнесено в клочья. Однако другими предметами кое-как можно было пользоваться.
Темнело и становилось все холоднее. Теплая одежда и еда были совсем не лишними. Балванц и Гарднер взвалили на плечи четыре более-менее целых рюкзака и двинулись в обратный путь по каналу. По пути они сделали остановку, чтобы забрать «Калашниковы» у трех убитых иракцев, и передали своим по рации, чтобы им помогли дотащить груз. Откуда-то из сумерек раздавались спорадические очереди.
«Солнце уже садилось за горизонт, когда я дотащил свой груз назад, до нашего оборонительного периметра, -- вспоминает Балванц. -- Гопкинс сразу же сообщил мне, что по шоссе прибыло еще человек пятнадцать -- двадцать иракцев, и направляются они в нашу сторону. Мы снова вызвали помощь с F-16, которые разгромили иракцев 800-килограммовыми бомбами.
Когда окончательно стемнело, наше отделение приготовилось к отражению следующей атаки противника. В очки ночного видения мы улавливали какие-то передвижения, но атака все никак не начиналась. В восемь часов вечера, уже ожидая эвакуации, мы решили отойти на более безопасные позиции для посадки в вертолет. Взобравшись на край траншеи, пошли назад метров на триста и устроили новый оборонительный периметр. С прикрывавших нас самолетов F-16 сообщили, что два вертолета «Блэк-хоук» находятся в двенадцати минутах лета от нас. Дегрофф включил аварийную рацию в режим пеленгового маяка, и вскоре вертолеты МН-60 сели совсем рядом. Мы без дальнейших приключений погрузились на вертолеты и вылетели в Саудовскую Аравию, чувствуя себя смертельно измотанными -- но счастливыми оттого, что все остались живы...» За этот день беспрестанных боев группой «Альфа», состоящей из восьми человек, было уничтожено около двухсот пятидесяти иракских солдат.
Вспоминая теперь самый страшный день в своей воинской жизни, Везерфорд признает, что «Альфе» здорово повезло, так как у иракцев не оказалось поблизости бронемашин. «Будь у них пара танков, мы сели бы в лужу. Даже легкие бронемашины заставили бы нас сдаться».
Именно бронемашины пехоты встретились восьмерым членам команды САС, когда они бродили по плоской пустыне, бросив свою раскрытую позицию. «С южного направления донесся лязг гусениц. Я высоко поднял голову и увидел вдалеке бронемашину, вооруженную среднекалиберным пулеметом, которая спускалась в небольшую ложбинку на местности, -- пишет сержант Энди Макнаб в своих воспоминаниях о приключениях в тылу иракцев. -- А, черт бы их подрал! Черт бы их подрал! -- кричал я в отчаянии».
Двое его людей выпустили противотанковые ракеты, и тогда вторая бронемашина с турельным пулеметом открыла беглый огонь по всем направлениям. «Вы -- всего лишь пеший патруль на своих двоих, а перед вами грохочут эти железяки... Вы знаете, что там, внутри этих машин полно пехоты. Вы так и видите, как пулеметчик на башне утирает с лица пот, который мешает ему целиться в тебя... А эта штука все движется и движется, и кажется еще страшнее, когда дуло пулемета поворачивается в твою сторону. И ты чувствуешь себя маленьким испуганным муравьем...» Макнаб вспоминает, как его люди сумели преодолеть этот инстинкт страха -- лечь и притвориться маленьким и незаметным, -- это было бы совершенно бесполезно на плоской поверхности пустыни. Они стали стрелять по машинам и сумели подбить один грузовик и одну бронемашину, в результате чего погибло не менее пятнадцати солдат противника. После этого коммандос отступили на возвышенность, все еще находясь под огнем из второй бронемашины, следующей на расстоянии примерно восемьсот метров от них. Именно тогда сасовцы решили зарыть свои рюкзаки и всю тяжелую экипировку и пешком идти до сирийской границы. Рации были бесполезны. Им дали неподходящие батарейки, мощности которых не хватало для соединения со своими с большого расстояния, так что ни воздушной поддержки, ни аварийной эвакуации они вызвать не могли.
В ходе этого легендарного похода САС, рядовой Боб Косиглио около двух часов уничтожал наступающих иракцев огнем из ленточного пулемета «Миними». Невысокий, ростом всего метр шестьдесят, спецназовец, проводивший вечера напролет в дискотеках, приставая к девицам, получил ранения в голову и бедро. Однако Макнаб сумел все-таки увести своих людей и почти дошел до сирийской границы, где был захвачен в плен. Капрал Стивен Лейн умер от переохлаждения, пытаясь переплыть реку и спастись от иракцев почти на самой границе с Сирией. Патруль прошатался еще несколько дней под проливными дождями, от переохлаждения скончался также сержант Вине Филипс, после того как пролежал целый день в сыром амбаре, прячась от иракцев.
«Да, ребятам надо было взять с собой немного теплой одежды, прежде чем зарывать рюкзаки, -- говорит эксперт САС по 220 выживанию Лофти Вайзмен. -- Погода оказалась более опасным врагом, чем сами иракцы». Сержант Крис страшно замерз, когда оставил Филипса, и, ругая себя за брошенный в спальном мешке свитер, побежал под огнем неприятеля к оставленному имуществу, из которого сумел вытащить только подарок жены -- серебряную флягу до краев заполненную виски... Стивен считает, что если бы восход немного запоздал на следующее утро, то он и другой выживший, Стэн, тоже замерзли бы насмерть.
Их единственной пищей был «неприкосновенный запас» -- два пакета печенья в мешочке на поясе. Бедуин, нашедший двух полузамерзших голодных людей в канаве, предложил отвести и покормить их. Крис отказался, а Стэн пошел -- и попал прямо на иракские позиции, где был захвачен в плен. Да, полувековой юбилей образования САС трудно было провести веселее... То, что случилось со Стэном, в точности повторило историю с пленением Дэвида Стерлинга, попавшего в плен в Северной Африке после того как он изнемог от голода и также доверился бедуину, обещавшему ему кусок хлеба... Стэн, Макнаб и двое других захваченных членов патруля попали в иракскую тюрьму, где госбезопасность Саддама Хусейна подвергла их зверским пыткам.
Крис сумел встать и пойти по руслу высохшей реки -- ва-ди, -- поняв, что Стэн не вернется. Надев овечью бурку, оставленную бедуином, он мог по крайней мере согреться. Крис шел пешком два дня, старательно обходя населенные пункты и держась на возвышенностях, подальше от многолюдной долины Евфрата. Зная, что сирийская граница находится на западе от него, он ориентировался почти исключительно по своему компасу. Карты местности, имевшиеся у них, «были слишком мелкого масштаба, и не могли особенно помочь». Сумев всего лишь один раз пополнить запасы воды -- из мутного ручья, -- он на четвертую ночь был уже критически обезвожен, когда вдруг услышал завывание сирены воздушной тревоги, осмотрев местность через ночной прицел на винтовке, он понял, что находится перед большим военным комплексом. Тут располагались позиции тяжелой артиллерии и радиоантенны, а по периметру патрулировали часовые.
Крис попытался обойти крепость, и внезапно ему почудилось, что он видит мираж: по белой известковой скале бежал прозрачный холодный ручей... Солдат быстро наполнил обе свои фляги.
Рассвет застал его между автомагистралью и контрольно-пропускным пунктом, и Крису пришлось ползти по-пластунски по кювету, среди всяческого мусора. Осмотрев невыносимо горящие ноги, он обнаружил, что у него выпали все ногти на пальцах, и волдыри по краям ступней слились в сплошную опоясывающую рану... А когда Крис отпил воды из своей фляги, его рот свело в жуткой судороге... Во фляге была кислота! Он, задыхаясь, выплюнул жидкость, и даже не смог выдавить из горла крик... Оказывается, Крис взял воду из сточной канавы секретного уранового завода иракцев, и поток был отравлен отходами производства. Идя без воды и пищи уже около двух дней, он всерьез стал размышлять о близости смерти.
Но сознание того, что он уже близко от границы, придавало ему те самые «запасные» силы, на наличие которых как раз и тестируют людей при отборе в САС. Когда опустились сумерки, Крис, не замеченный с блок-поста, каким-то образом сумел перейти через автотрассу. Шатаясь, он шел в ночи, когда сзади стали громыхать взрывы. Оглянувшись, он увидел, что на урановый завод идет воздушная атака...
Почти в бессознательном состоянии сержант пересек линию колючей проволоки, отделяющей Ирак от Сирии. Он изрезал руки и ноги, но усилием воли заставил себя идти дальше. Начались галлюцинации; потом перед глазами стали бесшумно взрываться белые фейерверки, и несколько раз он приходил в себя, лежа на жесткой земле с разбитым носом. Но всякий раз поднимался и упрямо шел вперед... И когда последние силы уже иссякли, Крис добрался до избушки, жильцы которой подобрали его. Ему дали воды и пищи. Он был в Сирии.
Через год после этого испытания Крис все еще оставался инвалидом, страдая от последствий обезвоживания, голода, почечных расстройств и других болезней, заработанных им при бегстве из Ирака. Прошло около двух лет, прежде чем его признали годным и приняли в «Эскадрон В» в САС, расквартированный в Северной Ирландии.
14. ОХОТА ЗА «СКАДАМИ» Подполковник Стивен Тернер, командующий элитным эскадроном американских ВВС, выполнял свой четвертый разведывательный полет над пустынным плато, с ревом проносясь сквозь тьму в одноместном истребителе F-15. Примерно треть авиации союзников была теперь сосредоточена на уничтожении иракских ракет «Скад», и Тернер искал многозарядную установку, которая выпускала ракеты по Тель-Авиву.
Но инфракрасный прибор ночного видения и лазерный прицел не могли компенсировать отсутствия у полковника наблюдателей на земле, способных навести огонь. Постоянно затянутое облаками небо в течение этой зимы, самой скверной и холодной в Аравии за последние тридцать лет, сделало воздушную разведку практически невозможной, и все, что до сего момента удалось уничтожить американским самолетам, оказалось всего лишь «муляжами» установок. Получив сообщение, что патруль САС на «джипах» обнаружил скопление «Скадов» вдоль дороги Багдад -- Иордания, Тернер незамедлительно связался с ним.
222 Приблизительные координаты целей были по спутниковой связи переданы с F-15 командиру «Эскадрона О» САС, патрулирующему место возможного расположения закамуфлированных пусковых установок «Скадов». После введения полученных данных в систему глобальной ориентации, около дюжины «джипов» в сопровождении мотоциклистов двинулись в указанном направлении. С термооптическими прицелами ночного видения, которые используются в новейших британских и американских танковых технологиях, установленными на ракетные гранатометы «Милан» и 12,7-мм пулеметы, патруль САС мог выявлять и поражать цели в темноте на больших площадях пустынной местности. К утру патруль доложил об обнаруженных ракетных установках ПВО-8АМ и артиллерийских батареях, врытых в землю в нескольких точках. Было найдено шесть позиций размещения ракет ПВО, каждая из них оборонялась «треугольником» из пушек 860, которые вместе складывались на поверхности пустыни в некое подобие шестиконечной «звезды Давида» -- стандартная советская система защиты крупных ракетных установок.
Но это могло оказаться и старательно выполненной подделкой для обмана разведки союзников. Некоторые из муляжей «Скадов» ранее оказались невероятно тщательно выполненными, с собственными транспортерами, стартовыми комплексами и даже с обслуживающим персоналом и охраной. В ходе наблюдения за несколькими установками ПВО, патруль САС изучал активность вокруг них в течение остатка дня с удаленной позиции в нескольких километрах оттуда. Спрятавшись за небольшим возвышением на плоской равнине, с нескольких наблюдательных пунктов патруль заметил множество людей, въезжающие и выезжающие автомобили, в том числе грузовики-цистерны с топливом. На заднем плане располагались коммуникационные установки и радар. По рации улавливалось множество электронных сигналов. Были замечены блок-посты и патрули на бронемашинах. Персонал ракетных установок и артиллерийских батарей, чтобы обеспечить максимальную бдительность дежурных, сменялся каждые три часа. По оценке патруля, здесь были сосредоточены силы неприятеля величиной в полк, и все говорило за то, что в этой точке действительно функционирует крупная военная установка. Наличие затрудняющей наблюдение маскировочной сетки на большой площади над установкой, также свидетельствовало о важности объекта.
Информация была немедленно передана в штаб-квартиру САС, а затем шефу ВВС США, генералу Чаку Хорнеру. Из своего кабинета, расположенного на третьем подземном этаже здания Министерства авиации Саудовской Аравии в Эр-Риеде, этот человек руководил воздушными налетами. Добытые САС сведения произвели впечатление на Хорнера. «Авиабарон», окруженный мониторами и электронными картами, из своего враща223 ющегося кресла, стоящего рядом с креслом Шварцкопфа, потянулся к зеленому телефону прямой связи с Центром тактического воздушного контроля.
Посреди ночи земля перед сасовским патрулем внезапно, казалось, встала на дыбы... Шестнадцать самолетов F-15 подполковника Тернера прорвались сквозь облачный покров. Используя электронные шлемоэкраны, соединенные с системой «Лантирн» (Система навигации на низких высотах и инфракрасного нацеливания в темноте), они вышли на точные ударные позиции. Защитные батареи ПВО были мгновенно выведены из строя, когда ракеты наведенные по радару с самолетов, ударили по их системным блокам. От взрывов тяжелых бомб небо озарилось розовыми всполохами, и земля заходила под ногами. После очередного взрыва в воздух поднялся огромный огненный шар -- результат поражения чего-то легковоспламеняющегося, возможно, склада ракет. Затем прогремело еще несколько сильных взрывов, раздались звуки крошащегося железа, когда несколько 800-килограммовых бомб попало непосредственно в подземный бункерный комплекс. После 15-минутного налета повсюду полыхало адское пламя. По мере того как огонь охватывал все новые и новые склады с боеприпасами и топливом, далеко по ночной пустыне разносилось эхо непрекращающихся взрывов.
Наутро по всей местности патрулировали усиленные отряды иракцев, что помешало сасовцам произвести более детальную разведку; однако было ясно, что накануне американцы разгромили настоящий ракетный комплекс, а не муляж, и что причиненные разрушения не поддаются восстановлению. Удары «Скадов» по Израилю заметно ослабли после наведенных патрулем САС воздушных налетов в последние дни января.
«Комбинация наземных разведывательных патрулей с высокотехнологичной авиацией и бронированными вертолетами в небе Ирака оказалась смертельной для противника», -- говорит офицер САС, служивший в Заливе. В штабе американских ВВС на компьютерные карты были пунктуально нанесены места расположения в Ираке разведывательных патрулей САС. Таким образом, летчики видели, в каких районах они могут рассчитывать на помощь наземной разведки, а также была исключена возможность спутать передвигающиеся британские спецпатрули с иракскими. От штаб-квартиры САС верховное командование требовало ежедневные рапорты о местонахождении всех заброшенных в Ирак патрулей с указанием места с точностью до пяти километров. Это была непростая задача, поскольку очень часто командование САС не имело по нескольку суток никакой связи с внедренными патрулями.
Эскадра реактивных самолетов А-10, приспособленных для атаки на низких высотах и нацеленных на охоту за «Скадами», приземлилась в Аль-Джуфе и остаток войны базировалась там вместе с транспортными С-130, вертолетами «Блэкхоук», де сятью «Пэйвлоу» и шестью выкрашенными в маскировочные цвета британскими «Чайнуками». Пилоты устаревших А-10, лишенные новейшего оборудования, имевшегося на более современных истребителях, должны были поддерживать с САС постоянные контакты. «А мы, со своей стороны, получали от А-10 ценные сведения о расположении иракских пулеметных гнезд, радарных систем и наземных войск», -- замечает пилот сасовского «Чайнука».
Но когда три «рейндж-ровера» САС возвращались со своего наблюдательного поста рядом с ГПС (Главным путем снабжения) Ирака, чуть было не произошел первый акт трагедии, вскоре в полной мере постигшей британские войска, принятые с самолета А-10 за иракцев... Летя на бреющем полете навстречу «рейндж-роверам» и поливая землю из семиствольного 30-мм пулемета «Гатлинг», А-10 выпустил в их сторону ракету «Мэв-рик», взорвавшуюся всего в десятке шагов от одного из «джипов». Сасовцы бросились на землю, и один из них успел ! развернуть полотнище «Юнион Джек» -- британского флага. Самолет прошел мимо и не стал заходить на второй круг атаки. I Когда через несколько дней патруль САС вернулся в Аль-Джуф, рребята быстро вычислили пилота и вскоре обнаружили его в баре шопивающим коктейль. «Ты, скотина, чуть не убил нас!» -- про-Р рычал командир патруля, подойдя с двумя своими людьми к летчику. Лейтенант ВВС США дико извинялся, и чтобы как-то загладить свою вину, предложил заказать для всех выпивку. Надо сказать, что у спецсил имеются свои привилегии. Хотя во всей Саудовской Аравии спиртные напитки были строго воспрещены, для Аль-Джуфа было сделано исключение -- чтобы коммандос могли успокоить расшалившиеся нервы...
Осматривая местность вокруг эстакад и автодорог, моторизи-рованные группы САС вели наряженный поиск мобильных пусковых установок «Скад». Их могли под покровом ночи выводить из ангаров-бункеров на дорогу и оттуда производить ракетный обстрел Израиля, после чего еще до утра прятать установки обратно, остерегаясь обнаружения с воздуха. Даже когда патрулям САС удавалось обнаружить вспышки при старте ракет, было очень трудно навести авиаудар по данной точке быстрее чем через пятьдесят минут, что обычно оказывалось слишком поздно. По мере того как координированность действий наземной разведки и ударной авиации становилась все эффективнее, время реагирования удалось снизить до получаса. «Это подавляло активность иракских пусковых установок, не позволяя производить за ночь более одного-двух пусков. Кроме того, персонал установок не мог больше поддерживать точность попадания», -- говорит офицер САС.
Патрули «Эскадрона В» ввязались в смертельно опасную игру, отслеживая передвижения иракских конвоев до той самой минуты, когда ударная авиация уже была на подлете и можно было точно скорректировать огонь. Однажды командир патруля направил удары двух F-15 по колонне тяжелых грузовиков, везущих огромные цилиндрические объекты по трассе Багдад-Иордания. Из-за плотного притововоздушного огня и густой облачности бомбы попали мимо цели. Решив все-таки не упускать возможности разгромить крупную колонну неприятеля, капитан САС сделал маневр, приблизившись со своим патрулем на пару километров к дороге, и выпустил по колонне грузовиков ракеты «Милан». В ответ посыпались мины из установленного на одной из иракских машин орудия 860. «Нашему патрулю было трудно подобраться поближе к «Скадам», которые всегда перевозились под бдительной охраной. По меньшей мере одна мотори-зированная дивизия иракцев постоянно прикрывала места расположения «Скадов». И обращенный горизонтально на нас огонь установок ПВО из колонны был весьма тяжелым для наших открытых «джипов»...» Один сержант, сманеврировав на «джипе» между завесой плотного огня из 12,7 мм орудия, сумел подъехать к колонне противника на близкое расстояние и выпустить три ракеты «Милан», поразившие большой грузовик. Прогремел взрыв, и в воздух поднялось гигантское шарообразное облако, пронизанное языками пламени. «Джип» круто развернулся и помчался прочь. «Вероятно, мы поразили цистерну с топливом», -- говорит офицер САС. Однако в тот момент это сочли за взрыв самой ракеты «Скад».
«Пожалуй, за все время войны в Заливе нам не удалось уничтожить более двух «Скадов», но именно наши постоянные нападения и угрозы заставили иракцев переместить ракетные комплексы ближе к границе с Иорданией, что и являлось нашей целью. Мы должны были постоянно оказывать жесткое давление и в случае необходимости наносить удары. Команды САС совершали рейды сами или наводили воздушные атаки на радарные станции, средства коммуникаций, наблюдательные башни и войсковые соединения противника. Крайне мало точной информации можно было раздобыть о местах дислокации ракетных войск, поскольку иракские пленные в лучшем случае оказывались младшими офицерами.
Люди САС, ворвавшись на «джипах» на радарную станцию и опустошая все вокруг пулеметным и гранатометным огнем, захватили в плен двух иракских техников связи. Когда один из солдат прицелился из гранатомета в радиорубку, дверь распахнулась прямо перед его носом, и оттуда выскочили два иракца с поднятыми вверх руками; они повалились на колени и стали просить пощадить их. Пленников на вертолетах «Чайнук» доставили в Саудовскую Аравию. Оказалось, что захваченные: семнадцатилетний парень и иракец лет пятидесяти с гаком были всего лишь только что мобилизованными резервистами и «не представляли ни малейшей ценности».
226 «Когда спецсилы США вошли в западный Ирак, охота за «Скалами» все чаще стала вестись с применением бронированных вертолетов», -- вспоминает офицер САС. К середине февраля американская «Дельта», которой дали время на подготовку и перенимание оперативного опыта действий в Ираке у САС, стала группами вылетать на север от автотрассы Багдад -- Иордания, до так называемого «Бульвара "Скадов"». Мобильные пусковые установки иракцев, которые удалось «выкурить» из «Бульвара "Скадов"», переместились в глубокие вади в предгорьях скал, окаймляющих с севера долину Евфрата, и Израиль все еще был для них досягаем.
Пилоты «Пэйвлоу» сумели проложить летные маршруты в обход точек расположения батарей орудий ПВО ЗАМ и научились избегать батарей ракет «Роланд», чьи радары быстрого наведения поразили несколько сасовских «Чуйнуков». Пилоты заметили, что по мере того как местность становилась все более неровной, задачу следования маршруту облегчалась. Бронированные «вертушки» МН-60 «Блэкхоук» выполняли роль эскорта. Они следовали строго за «Пэйвлоу» к позициям дельтовцев, в течение всей первой недели февраля выслеживавших «Скады» в районе вади Аль-Хайм.
Экипажи вертолетов пробыли на земле около двадцати минут, разгружая припасы для разведчиков, когда неожиданно люди замерли и уставились на вспышку от стартующей ракеты «Скад» -- милях в двадцати оттуда. Четверо дельтовцев на ходу вскочили в уже поднимающийся «Блэкхоук»...
Стелясь низко над землей на максимальной скорости в 140 узлов {около 200 кмч), вертолет очень скоро долетел до вади и застал неприятеля пулеметным огнем и гранатами врасплох в тот самый момент, когда вторая ракета «Скад» уже была приготовлена к пуску. Персонал установок ПВО 860 попытался навести огонь на «Блэкхоук», который резко нырнул вниз и пошел на них. Уточнив расположение батареи ПВО через очки ночного видения, дельтовцы открыли по ней ураганный огонь из бокового 12,7-мм пулемета и автоматических винтовок М-16. Пилот тщательно прицелился в корпус «Скада» и выпустил с дюжину разрывных снарядов в область сопла... Пустыня озарилась колоссальным взрывом, в языках желто-оранжевого пламени «Скад» разлетелся на куски, а пусковая установка превратилась в один громадный пылающий факел.
Это был один из немногих достоверных случаев уничтожения спецсилами за время их действия в Западном Ираке мобильных установок «Скад». А первая ракета, выпущенная той ночью с установки близ Аль-Хайма, поразила израильский порт Хайфа. Несколькими днями раньше эскадрилья «Блэкхоуков», наведенная «Дельтой», рапортовала об уничтожении шестнадцати пусковых установок «Скад», готовых нанести опустошительный удар по Израилю, «Однако впоследствии, как утверждает высокопо227 ставленный начальник спецсил, действовавших в районе Залива, все они оказались муляжами». С уверенностью можно говорить лишь об одном -- ракетные атаки на Израиль после середины февраля прекратились.
При полном превосходстве в воздухе, достигнутом союзниками в Западном Ираке к этому времени, а также при значительном разрушении систем ПВО противника, командование стало всерьез задумываться о создании передовой вертолетной базы ПДС (Пост дозаправки и снабжения) в районах расположения «Скадов». Время реагирования на каждый новый старт «Скада» было бы значительно уменьшено, если под рукой на ПДС находился целый эскадрон «вертушек». Дозаправщики С-130 уже проводили операции дозаправки вертолетов в воздухе на низких высотах, примерно в восьмидесяти милях в глубь территории Ирака, регулярно обслуживая вертолеты, атакующие цели севернее автотрассы Багдад -- Иордания. При обычной высоте выполнения операции в 80 -- 150 метров, где машины были уязвимы для обычного стрелкового оружия противника, дозаправщикам приходилось лететь с помощью радарных систем по «зелено-голубым» сигналам, избегая «красных», которые происходили чаще всего от небольших мобильных единиц ПВО, курсирующих по автотрассе, замечавшихся радаром с расстояния в шесть миль. «И все равно, дозаправляться в воздухе было очень страшно -- даже огонь из автомата Калашникова с земли мог нас уничтожить», -- рассказывает один пилот.
«Вся местность вдоль сирийской границы оборонялась все еще очень плотно», -- вспоминает американский подполковник, летевший на «Пэйвлоу» в Ирак из Турции. Тогда же он видел последний «Скад», выпущенный по Израилю, -- ракета пронеслась над их вертолетом. «Неприятель вокруг казался слишком активен, чтобы можно было что-нибудь сделать. Я только передал приблизительные координаты пусковой установки самолетам F-15 и сразу же повернул назад».
Во время долгого марша через пустыню, целая иракская бригада начала атаковать группу 1 «Эскадрона А» САС, в результате чего добрая половина автоколонны САС была уничтожена. Тяжелые бронемашины сманеврировали так, чтобы отрезать путь отступления в сторону Саудовской Аравии. Капрал Дэвид Денбери, некогда во время рейда на иракскую базу связи въехавший на мотоцикле прямо в позиции противника и расстрелявший несколько солдат почти в упор, теперь пробивался на север с частью своей группы из окружения в сторону автотрассы Багдад -- Иордания. Четыре других «рейндж-ровера» двинулись на запад, преследуемые иракцами по пятам. Один из «джипов», -- в котором находился старший сержант, описанный «историком» САС Тони Герахти как «тип человека, известный еще со времен римских легионеров -- скалоподобный человечище, 228 одним своим видом словно гарантирующий полный успех чего-либо» -- подорвался на мине, а после двух отбитых атак иракцев оказался совершенно разрушен. Сам скалоподобный сержант был ранен в бедро -- пуля 7,62-мм калибра раздробила кость. Его, истекающего кровью, унесли двое бойцов, вынужденных теперь уходить от иракцев пешком...
Турникет, наложенный на бедро сержанта, не смог надолго остановить кровь. Скоро кончился морфин для снятия болевого шока, и потеряв силы, сержант стал просить оставить его. Слезы стояли в глазах сасовца, когда он достал свой пистолет и глухо спросил сержанта, не предпочитает ли он кончить все дело пулей в голову. «Не валяй дурака, дружище, -- отвечал тот. -- Сберегите патрон для врага. Я и без пули окочурюсь здесь очень быстро». Двое товарищей упаковали его в спальный мешок, подложили под голову рюкзак и пошли прочь. Сердце разрывалось у них при виде исчезающей вдали одинокой фигуры сержанта посреди продуваемой ветрами студеной пустыни... Их случайно заметили с пролетавшего вертолета и доставили в Аль-Джуф, где один из них преподнес «шефу», подполковнику Дж. Уиверу в качестве особого подарка свой изношенный овчинный полушубок.
Еще шестеро сасовцев, один из которых был тяжело ранен в живот, так же были вынуждены оставить два «джипа», поврежденные артиллерийским огнем. Они угнали иракский гражданский автомобиль и направились на нем в сторону Саудовской Аравии. Трое других коммандос, едущих следом на одном уцелевшем «джипе» дали по аварийной рации сигнал АВАКу, откуда на вертолет «Чайнук» поступила команда эвакуировать людей. Эвакуация произошла в нескольких милях от иорданской границы, когда сасовцев уже окружили иракские бронемашины, а их «джип» подорвался на минном поле.
Остаток «Эскадрона А» продолжал действовать вдоль автотрассы Багдад -- Иордания, расставляя специальные микроволновые релейные станции, улавливающие сигналы подземных коммуникаций Саддама Хусейна. Иногда коммандос работали даже средь бела дня и в поле видимости иракских гражданских автомобилей, движущихся по трассе. «Если бы у иракцев имелись готовые к бою вертолеты, нас загнали бы в бутылку, -- вспоминает офицер САС. -- Но поскольку с воздуха ничего не угрожало, наша задача состояла только в том, чтобы побыстрее уходить с места операции, а не прятаться во время нее». Мотоциклисты выполняли роль моторизированных часовых, объезжая территорию, на которой шла операция, или составляя в марше общую колонну с «джипами», наподобие каравана из всадников и кибиток, как делали в свое время пионеры освоения западных территорий Соединенных Штатов. «Мы даже не заботились о камуфляжном прикрытии наших машин...», -- добавляет офицер.
Единственной потерей «Дельты» стал сержант Пат Хэрли,.гибший во время катастрофы вертолета, когда его эвакуирова-из Ирака с простреленной ногой.
Во время изнурительных маршей по абсолютно плоской каменистой пустыне, когда иракские войска то и дело чуть не настигали их и яростно обстреливали, у Дэвида Денбери появилось предчувствие смерти. Как-то ночью, сидя вместе с товарищами за ужином у костерка в неглубоком сухом русле вади, Денбери передал им свою личную карту на куске шелка, наручные часы и другие личные вещички, прося передать их его родителям и любимой девушке, дома, в Уэльсе...
Иракские силы преследования скоро стали формироваться из опытных бойцов, принявшихся часто устраивать засады против сасовцев. Как-то ночью, когда Денбери, обмотав лицо и шею чалмой, чтобы защититься от пронизывающего ледяного ветра, изучал окрестности в свой прибор ночного видения. А в это время вражеские снайперы уже заняли позицию неподалеку. Раздался сухой треск винтовочного выстрела, и Дэвид слетел с мотоцикла, сраженный пулей в грудь. Он закричал, и тут же получил еще несколько пуль. Второй мотоциклетный часовой, здоровенный детина двухметрового роста, сумел подхватить Дэвида на руки, и унести на основные позиции, к «джипам». С пробитым сердцем, Дэвид умер через несколько минут. САС удалось прорвать кольцо окружения, и тело Дэвида Денбери на следующий день было погружено в попутный вертолет, принявший сигналы бедствия через самолет АВАК. Туда же поместили раненого в ночном сражении.
Однако в рядах САС возникла и другая форма потерь личного состава. Произошло это на встрече сержантского состава САС в Вади-Тубал, в восьми километрах в глубь территории Ирака. Посовещавшись, сержанты обратились к штаб-квартире и командованию с просьбой освободить трех капитанов от руководства подразделениями. Объясняя, почему эта просьба была быстро удовлетворена, офицер САС говорит: «Как и в других войсках, у нас тоже оказываются люди, перестающие соответствовать нашим стандартам, когда вокруг них начинают свистеть пули». Во всяком случае было ясно, что скомпрометировавшие себя офицеры больше не смогут эффективно командовать частями. Об одном из них сержанты сказали так: «Похоже, он не очень-то умело обращается с оружием»; однако, имелась и другая, «неофициальная» версия -- этот офицер возражал против применения пыток к иракскому военнопленному для получения сведений о «Скадах»...
А сержант, оставленный умирать посреди пустыни, по которому даже справили траур в Вади-Тубале, как оказалось, воскрес. Он был еще жив, когда на него наткнулся иракский патруль, увезший его в госпиталь. Там раненому сделали операцию. Его освободили вместе с другими пленными после войны. И сержант присутствовал на встрече коммандос в Хиерфорде.
230 15. ОБМАННЫЙ УДАР Эскадрон «морских львов» вместе с несколькими кувейтскими моряками с аппетитом уплетали барбекю из только что пойманной рыбой, сидя на огромной барже, пришвартованной у берега неподалеку от Кувейта, когда сверху раздался грохот, и они увидели в черном ночном небе приближающиеся огни могучей воздушной армады союзников. Начало боевых действий стало для «морских львов» долгожданной разрядкой -- ведь они первые из всех частей прибыли в Залив и в первую же неделю после начала агрессии Саддама Хусейна начали окапываться на границе Кувейта и Саудовской Аравии.
Но не одни «морские львы» любили пополнить свой рацион самостоятельно, за счет рыбной ловли. С берега были отлично видны иракские спецназовцы, освоившиеся на восьми брошенных нефтяных платформах, с которых оня кидали в воду брикеты с динамитом, а потом собирали всплывших вверх брюхом рыб...
Недавно снятый со своего нудного дежурства, которое заключалось в «глазении а бинокль на иракцев в течение полугода», взвод лейтенанта Райли сумел быстро починить большую заржавелую баржу, работая вместе с кувейтскими моряками, которые в свое время сумели угнать посудину, спасаясь от иракцев. На барже установили пулеметы, пусковые установки ракет и назвали ее «Морская пила-три»; теперь она стала плавсредством, к которым морские львы привыкли в своих операциях.
На следующий день после первой воздушной атаки союзников «морские львы» провели заключительные приготовления к своему первому удару, запланированному заранее. Когда стемнело, лейтенант Райли расположил баржу на расстоянии километра от нефтяных платформ, где и высадил своих людей попарно на резиновых лодках «Зодиак», которые с приглушенными подводными моторами вышли на наблюдательные позиции рядом с буровыми платформами. Затем лейтенант установил радиоконтакт с полуэскадроном, состоявшим из восьми армейских вертолетов «Апач», круживших поодаль, а также с другим взводом «морских львов», как раз высаживавшимися с борта фрегата «Николас», силуэт которого уже можно было различить на горизонте.
Приближаясь к целям и глядя в тепловизионные камеры ночного видения, пилоты «Апачей» доложили об обнаружении двадцати трех иракских часовых, передвигающихся по палубам пяти нефтяных платформ. Глядя вниз сквозь инфракрасные экраны, соединенные с очками ночного видения, «морские львы» не нашли противника в окружающих водах или на нижних частях конструкций платформ. Затем «Апачи» пролетели низко над платформами, полив их огнем из 30-мм пушек: летчикам был дан приказ не применять ракеты «Хеллфайр», дабы свести к минимуму ущерб нефтяной индустрии Кувейта.
Иракцы сдались почти сразу. К тому моменту как часть «морских львов» из своих лодок вскарабкалась по платформам на палубы, а остальные стали спрыгивать на шнурах с вертолетов, все двадцать пять оставшихся в живых иракских коммандос вышли на палубу с поднятыми руками. Правда, незадолго до этого пятеро других пытались открыть огонь с одной из платформ, но были уничтожены ураганным огнем с «Апачей». «У них у всех имелись парашюты, а мундиры были с камуфляжными пятнами, что означало их принадлежность к спецсилам», -- вспоминает Райли. Лейтенант, обследовав платформы, нашел, что все они достаточно хорошо оборудованы приборами ночного видения, противогазами, наплечными гранатометами 8А-7 и легкими десантными автоматами Калашникова -- АК-47 с откидным прикладом. Очевидно, иракские коммандос должны были обеспечить систему раннего предупреждения о приближающихся кораблях и авиации союзников.
Для «морских львов», прошедших тренинг на острове Коро-надо у Сан-Диего, в Калифорнии, все это «было не более, чем самой обычной работой». Первый настоящий бой для многих показался полегче, чем учебные задания. Командор Холден, служивший в составе сил, эскортировавших кувейтские танкеры по Ормузскому проливу во время ирано-иракской войны, сейчас проводил много времени, наблюдая иракцев в телекамеры слежения, установленные на радиоуправляемом реактивном снаряде. Такой беспилотный самолетик мог летать над иракскими позициями в Кувейте, повинуясь командам с удаленного пульта и обеспечивая «изображения в реальном времени всех передвижений противника в тылу».
Командование ВМФ находилось в особенном напряжении, когда «морским львам» поручили разминировать воды Персидского залива, после того как американский ракетоносец подорвался на иракской акустической мине, установленной гораздо дальше первоначально определенных разведкой границ иракских минных полей. Ведомые сонарными сигналами с быстроходных фрегатов, группы подводников из «морских львов» были заброшены в прибрежные воды залива, где и взорвали с помощью детонационных зарядов двадцать шесть подводных мин. А потом, отбросив акваланги и взяв в руки автоматы МР-5, взвод вылетел на захват ускользающего иракского миноносца, поврежденного ракетами с авианосца «Интрудер». И в этом случае экипаж миноносца не оказал сопротивления, когда «морские львы» стали спрыгивать с вертолетов по шнурам на палубу.
232 По мере приближения «Дня Д» разведывательные операции «морских львов» в кувейтских территориальных водах стали все более частыми, и все плотнее коммандос подбирались к берегу. «Это было бы просто гадко, если бы нам пришлось брать штурмом берег», -- говорит Райли. Когда «морские львы» подплыли метров на сто пятьдесят к суше, они увидели мощные прибрежные укрепления с пятью линиями колючей проволоки, начинавшиеся, словно чудовищный невод, еще в море. Множество плавающих и наземных мин были установлены между дотами с перекрывающимися полями огня; сзади доты были прикрыты жесткими проволочными сетками, предназначенными для детони-рования противотанковых ракет еще до того как они поразят бункер. «Да, в инженерных войсках у Саддама служили настоящие умельцы...» Прапорщик Томми Дитц, по кличке «Снежный человек», уже привык видеть вокруг своей лодки плавающие вражеские мины, когда на четвертую ночь разминирования скользнул за борт «Зодиака» в черную воду, и вместе с двумя «морскими львами» поплыл к берегу. Чтобы из резиновые гидрокостюмы не блестели от случайного луча, поверх них была натянута обычная пилотская форма. Под одеждой у коммандос были прикреплены аварийные рации, по которым они могли общаться друг с другом, с людьми, оставшимися в «Зодиаках» и с кораблями в открытом море. Большинство «морских львов» использует автоматы МР-5, но группа пловцов взяла с собой укороченные винтовки М-16 с навинченными на них гранатометами 203.
«Мы плыли до тех пор, пока не ощутили под ногами дно и смогли встать, держа над водой лицо. Прячась за валунами и обломками у берега, стали просто наблюдать. У иракцев здесь не было патрульных лодок. Через очки ночного видения мы заметили часовых, расхаживающих по берегу, но была абсолютная уверенность, что они нас не видят. Все, что мы видели, шепотом наговаривали на маленькие магнитофоны. Через полчаса поплыли назад», -- вспоминает Томми.
Ничто не говорило о том, что на берег Кувейта готовится высадка с помощью «амфибий» -- машин или людей... Но в интересах командования союзников было показать иракцам, что морские пехотинцы могут осуществить такую ударную высадку на берег, какая и не снилась героям фильма «Пески Айво Джима». Это помогло бы держать силы иракцев в рассредоточении. Одной из наиболее удачных «уток», запущенных американским военным бюро информации, стало приглашение сотен журналистов на учения дивизии морских пехотинцев США на островке около Абу-Даби.
Событие намерено было подано как упражнения, приближенные к боевым условиям вторжения в Кувейт, к тому же сообщения пошли по Си-эн-эн именно в то время, когда все с нетерпением ждали новостей о начавшейся войне. Естественно, этим шоу внимательно следили иракские генералы в своих бункерах...
А до этого, еще в октябре, старшие офицеры экспедиционного корпуса морской пехоты США предложили инсценировать отвлекающее вторжение на кувейтское побережье при поддержке корабельного артогня, тогда как основные атакующие силы ударят со стороны сухопутной границы с Саудовской Аравией. Однако присутствие большого количества водных мин делало опасным подход больших кораблей на близкое расстояние к берегу, и командование обсудило этот план с «морскими львами». 18 февраля прапорщик Дитц был вызван в штаб-квартиру командора Холдена и получил приказ подготовить «проект» операции. Дитц обсудил дело со своими ребятами и уже через несколько часов представил план. Бумаги с утвержденным проектом вернулись к нему через четыре дня. Дитц едва успел привести в порядок взрывчатку, оборудование и осуществить коротенькую репетицию перед «главной премьерой», как уже на следующие сутки пришел приказ об исполнении. Генерал Шварцкопф отодвинул дату основного сухопутного удара. И теперь у двадцатисемилетнего «морского льва», прослужившего в подразделении три года, оставался только час для подготовки к выполнению особой задачи в освобождении Кувейта.
Командор Холден вышел на пирс в порту Рас-аль-Мишаб, когда «снежный человек» Дитц и его восемь смельчаков садились в свои лодки, прозванные «сигаретными картонками». Командор пожелал им удачи. После кратких формальностей молодой прапорщик отсалютовал ему и спрыгнул на палубу тридцатиметрового гоночного катера. Отдали швартовые, и катер пошел в море, оставляя за собой белую дорожку из вспененной смолянистой воды Персидского залива... Вслед за ним в голубой от лунного сияния горизонт ушли еще три «сигаретные картонки».
Эти катера, называемые также «фонтан-лодками» представляют собой высокоскоростные и маневренные «гибриды самолета и подводной лодки», как говорят о них в морской пехоте, потому что «когда экипаж из трех человек несется на этакой лодочке с обычной скоростью -- выше ста километров час, ты и над водой, и под водой, то есть весь мокрый...» К «морским львам» эти катера попали из береговой охраны Флориды, где их успешно применяют для борьбы с контрабандистами наркотиков: для чего «фонтан-лодки» и были первоначально изготовлены британскими судостроителями, которые заложили максимальную скорость до 160 кмч. «Морские львы» несколько модифицировали эти катера, покрыв борта пуленепробиваемым кевларом, установив радарную систему, систему спутниковой навигации, гнезда для тяжелых пулеметов, ракет и легкой пушки.
«С этими «фонтан-лодками» только одна неувязочка, -- делится со мной механик «морских львов». -- Флот никак не за234 купит запчасти для двигателей, а значит, их приходится добывать на открытом рынке для гражданских потребителей, что обходится чертовски дорого». Морские пехотинцы не могли назвать эти зловещие скоростные сверкающие лодки иначе как подходящим по происхождению именем -- «наркоши», -- но подумав, решили, что морская контрабанда издавна включала в себя и торговлю табаком, отсюда и пошло название «сигаретные картонки».
Хотя приказ о выступлении пришел практически в последнюю минуту, Дитц не смог бы выбрать более подходящей ночи для проведения операции. «Море было довольно спокойно, в небе полумесяц -- наилучшее сочетание света и мрака. Идеально -- когда в лунном свете все-таки виден берег, к которому ты плывешь...» После примерно часового путешествия вдоль берега на шестьдесят миль, лодки достигли координатной точки, указанной их навигационными приборами, примерно в десяти милях от Мина-аль-Сауд, чуть южнее города Кувейта. Восемь «морских львов» отстегнули надувные лодочки «Зодиак», спустили их на воду, погрузили туда экипировку и уселись сами, после чего поплыли сквозь темное море. Силуэты четырех базовых лодок позади вскоре исчезли из виду.
Когда «Зодиаки» оказались уже в полукилометре от берега, Дитц со своими ребятами спустились в воду, температура которой была около 10 градусов. У каждого имелся небольшой заплечный рюкзак с восемью килограммами пластической взрывчатки С-4 в двух палочках, соединенных с таймером и шнуром детонатора. Уходя на боевую операцию, каждый взял с собой суточный рацион питания, -- привязанный к поясу пакет с шоколадом и водой. Гребя одной рукой, а другой прижимая к боку оружие, они помогали себе ногами, обутыми поверх ботинок в ласты, и продвигались с прибрежным течением.
Подплывая ближе берегу, пловцы поднырнули под контактные провода мелководных мин, покачивающихся вокруг них. Когда «морские львы» стали выползать на берег, впереди в смутном лунном свете стали вырисовываться очертания бункеров. Шестеро коммандос рассредоточились по побережью примерно на двадцать метров и залегли по самой кромке воды, притаясь и расстегивая чехлы автоматов. Удостоверившись, что поблизости не видно неприятельских часовых, они пошли в глубь берега еще метров на пятьдесят и стали привязывать мешки со взрывчаткой к попавшимся под руку узлам колючей проволоки или стальным колышкам. «Морские львы» установили таймеры на взрыв через два часа и прикрыли сверху мешки песком. Неслышно отойдя назад, они снова погрузились в пену прибоя...
Когда усталые «морские львы» доплыли до своих «Зодиаков», забрались туда, стянули с лиц маски, сбросили оружие и, нако-ц.нец, расстегнули гидрокостюмы, была уже половина второго ночи. По всей границе Саудовской Аравии с Кувейтом проходила последняя проверка войск вторжения. Начало сухопутной атаки было назначено ровно на три часа ночи. Коммандос запустили моторы «Зодиаков» и понеслись назад, к ожидающим вдалеке «сигаретным картонкам».
В то же самое время другой отряд «морских львов» на двух быстроходных лодках незаметно подошел к берегу, где лодки набрали полную скорость и проскочили через линии колючей проволоки, открыв ураганный огонь из крупнокалиберных пулеметов и гранатометов по ошеломленным иракским солдатам. А в следующие четверть часа берег потрясли взрывы заложенных первой группой 8-килограммовых пластитных бомб, громыхавших каждые две минуты на участке берега длиной примерно в четверть мили. По иракским войскам сразу же пронеслось известие, что начато морское вторжение, и две дивизии противника оставались на боевом дежурстве на побережье, нацелив артиллерию в ночное море. А Дитц уже попивал горячий кофе в своей палатке в Рас-аль-Мишабе, когда узнал, что ложный удар сработал, и иракцы были обмануты. «Что ж, я был рад, что мы сохранили кому-то жизнь», -- говорит он.
Тут морским пехотинцам из 1-й разведывательной роты, прошедшим тренировки бок о бок с «морскими львами» на базе в Калифорнии, настало время вылезать из своих нор и вступать в дело. С начала февраля группы из пяти коммандос 1-й разведывательной роты, которых называли «ребята-скалоеды», действовали на глубине нескольких километров на территории Кувейта. Они наблюдали за передвижениями иракцев и заранее прокладывали маршрут для намеченного удара силами 1-й дивизии морской пехоты, которая должна была пробиться к городу Кувейту по прибрежной автомагистрали.
И когда дивизия пошла в атаку через границу на легких танках М-60, впереди нее двигались люди из 1-й роты разведки на машинах «Лайт страйк», представляющих собой быстроходные песчаные багги БПБ). Подобно «Дельте» и «морским львам», разведывательные подразделения были экипированы новыми быстроходными машинами «Ченоут», которые первоначально были созданы для гонок по песчаной пустыне, и в 1990 году даже завоевали первый приз на соревнованиях «Байя Калифорния-1000».
Имея мощные гоночные автомобили, позволяющие взять груз втрое больший собственного веса, морские пехотинцы в мотоциклетных шлемах легко покоряли песчаные дюны на скорости 100 кмч и, как смерч, врываясь на позиции иракцев.
БПБ были первыми машинами союзников, вошедшими на улицы города Кувейт. Мчась по прибрежным бульварам и скоростным транспортным развязкам, они обстреливали с тыла иракцев, защищающих берег. Кувейтцы, сперва попрятавшиеся в домах, в восторге выходили встречать их.
236 А в это время танки М-60 морской пехоты свернули к югу от города, добивая моторизованную бригаду иракских войск между аэропортом и берегом Мина-аль-Сауд, который оставался плотно защищенным из-за ложного удара «морских львов» в предшествующую ночь.
Британские коммандос из СЛС высадились с вертолетов на крышу британского посольства, где подняли британский флаг и очистили здание от мин-ловушек.
В ходе другой, более секретной операции, группа СЛС была внедрена с подводной лодки на побережье неподалеку от порта Басры для наблюдения за сложившейся там взрывоопасной ситуацией, когда местное шиитское население подняло восстание против режима Саддама Хусейна. В результате иракские войска оказались обескровлены и загнаны в угол американскими частями генерала Шварцкопфа, сделавшими маневр и осуществившими неожиданный заход с запада.
На другом конце фронта французские парашютисты из полка 2-ПП были высажены с вертолетов на несколько наблюдательных позиций вдоль Евфрата, примерно в ста километрах от Багдада. Они приземлились ранее французской дивизии быстрого развертывания, которая выдвигалась из Саудовской Аравии для захвата авиабазы в Ас-Салмане и соединения с частями американской 101-й воздушно-десантной дивизии. Но когда французы и американцы вошли в Ас-Салман, он оказался пустым, а стены бетонных бункеров зияли огромными прорехами и кратерами от попадания 800-килограммовых бомб. Парашютистам также не пришлось как следует пострелять. Но информация, переданная ими в штаб Шварцкопфа, была весьма ценной и обнадеживающей -- оказалось, что между наступающими союзниками и Багдадом не было сколько-нибудь значительных иракских войсковых частей...

← Вернуться назад